Экс-министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили

– После отставки вы сообщили, что намерены организовать общественно-политическое движение. Каким оно будет?

– Демократическое сознание в народе достаточно хорошо развито, но главной проблемой остается то, что люди смотрят на демократию извне. Они считают, что политика – это дело каких-то других людей, постоянно задаются вопросом, за кем идти, кому верить. Поэтому главное сегодня взяться наконец за второй этап развития демократии, когда люди перейдут от пассивного голосования и поддержки лидеров к активным действиям, возьмут на себя ответственность за свое будущее. Вот для этого и нужно общественно-политическое движение, которое я задумала. Иначе ростки демократии трудно будет спасти. Сделать это можно будет только через общественное движение, а не посредством политической партии, хотя бы потому, что партии дискредитировали себя. На создание движения, у которого пока и названия нет, уйдет, наверное, около шести месяцев. Позднее на его основе непременно будет создана политическая партия, как обязательный инструмент демократии. Работы очень много.

– Ожидали ли вы, что на митинг в вашу поддержку, прошедший на тбилисском ипподроме 20 октября, придут тысячи? Собираетесь ли вы участвовать в выборах, в том числе президентских?

– Почему-то я была уверена в том, что многие придут. Не переживала на этот счет и очень хорошо выспалась в ночь после отставки. Что касается моих политических амбиций, я непременно собираюсь быть лидером общественного движения. А что будет потом, не знаю. У меня нет большого желания быть президентом. Хотя если я буду нужна... На фоне событий последних лет в моей жизни я уже ни от чего не зарекаюсь. Будущее покажет. Но, повторяю, участие в президентских выборах пока не входит в мои амбиции.

– В те два дня, когда решалось, быть вам на посту министра или нет, – когда и как вы приняли решение перейти в политику? Был ли этот шаг эмоциональным?

– Столь же мало времени на раздумье у меня было, когда мне, послу Франции в Грузии, предложили возглавить грузинское министерство иностранных дел. Видимо, в определенные моменты жизни выбор делать легко. И тогда и сейчас я могла поступить только так, как поступила. После решения об отставке у меня не было морального права заявить, что я обижена, и покинуть страну. Возможно, такой реакции от меня и ожидали. Видимо, думали, что логичнее для меня было бы уехать туда, где жизнь более налажена и комфортна. Мое решение остаться в Грузии и служить ей далось мне легко, и сегодня я очень спокойна. А это означает, что я сделала правильный шаг.

– Была ли для вас неожиданной позиция президента Саакашвили?

– Нет, не была. Потому что еще задолго до этого многие мне говорили, что президент уже не защищает меня. Но я придумывала для этого множество разных причин. Больше всего меня удивило не то, что он поддержал мою отставку (тому могли быть политические причины), – я не поняла форму, в которой это было сделано и которой нет объяснения. Причем это не только моральная, но и огромная политическая ошибка моих оппонентов – они сделали мне огромный подарок, за который я очень им благодарна. Рейтинг мой от этого только повысился.

– Какова истинная причина происшедшего?

– Она гораздо глубже, чем это кажется на первый взгляд. Просто идет борьба между демократией и остатками старой тоталитарной системы, у которой все еще силен инстинкт самосохранения. Подчас очень меня удивляет, когда 30-летние люди, называющие себя демократами, на самом деле являются носителями старого сознания.

– Лидер «Новых правых» Давид Гамкрелидзе считает, что вас «принесли в жертву Кремлю», другие полагают, что в условиях тотальной американизации грузинским властям уже не нужен был министр, ориентирующийся на Европу. Что вы об этом думаете?

– Я не согласна ни с одним, ни с другим мнением. Потому что ни у России, ни у США нет каких-либо сложных стратегий в отношении Грузии. Все их интересы очень ясны, и я думаю, что смогла бы работать над тем, чтобы согласовать все эти разные интересы. Для Грузии важно, чтобы были защищены интересы США, усилены интересы Европы, сохранены определенные исторические интересы России. Поэтому я не мешала ни американцам, ни русским, ни европейцам. Я думаю, что сегодня происходит ослабление власти в Грузии, и это непременно будет использовано и Россией, и другими.

– Вы ожидаете изменений во внешней политике Грузии?

– Я полагаю, что она станет менее эффективной. Но надеюсь, что стратегическая линия не изменится. Надеюсь также, что никакие изменения не отразятся на уже решенном вопросе вывода российских военных баз с территории Грузии.

– У вас теперь больше свободного времени?

– Пока его, как всегда, мало. Дни заполнены общением с прессой, со множеством людей, которые звонят, пишут, приходят, интересуются нашей будущей организацией. Надо всем уделить внимание. Никак не выкрою время для создания орггруппы. Пока все делается на семейном, дружеском уровне. Сейчас вот мой сын Теймураз приехал, поможет. Он приехал из Турции, где изучал турецкий язык, потом вернется в Париж. Моя дочь Кетеван в Нью-Йорке проходит журналистскую практику на телевидении.