Верховный представитель по общей внешней политике и политике безопасности ЕС Хавьер Солана

– Господин Солана, какие основные темы будут обсуждаться на саммите ЕС – Россия в Сочи? Будут ли среди них вопросы энергетической безопасности Европы? Каких решений вы ожидаете?

– Это будет важная встреча в верхах, но в соответствии со сложившимся рабочим механизмом не следует ждать от каждого саммита «революционных» решений. Речь идет о продолжающемся процессе строительства крепких отношений, глубокого партнерства с нашими российскими друзьями. Мы хотим и дальше углублять их. Несомненно, энергетика, о которой вы упомянули, будет обсуждаться. Эта дискуссия очень важна и интересна всем: России как производителю и Европе как потребителю. В контексте существующих между нами и Россией стратегических отношений я ожидаю очень позитивного диалога.

– Россия и ЕС думают заключить новый основополагающий документ, который заменит действующее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994 года. Что изменилось за прошедшие годы и достигнуты ли цели, стоявшие перед Москвой и Брюсселем 12 лет назад?

– Много всего произошло с 1994 года. Россия теперь другая страна. Сильно изменились и отношения ЕС – Россия. По-моему, мы добились большего прогресса, чем в то время виделось возможным. Мы ушли далеко за цели, поставленные соглашением. Это результат и развития самого ЕС, у которого с тех пор, например, появилась общая политика безопасности и обороны. Поэтому совершенно нормально, что мы должны двигаться к новому базовому документу, в котором будут отражены эти перемены и определен маршрут на будущее.

- Немножко философский вопрос: что больше определяет отношения ЕС-Россия – наличие общих ценностей или общих интересов?

- Отношения между странами, если они действительно глубокие, обычно опираются и на то, и на другое. Это нормально. И наши отношения определяются обеими сторонами монеты. Мы должны привести в соответствие ценности, которые разделяем, и интересы друг друга. Все мы только выиграем, получив в результате еще более тесные, более ясные, глубокие и дружеские отношения.

– В Европе и вообще на Западе в последнее время все больше критикуют политику российского руководства. Говорят об откате от демократии и власти закона, об использовании энергии как рычага давления, о политике России в ближнем зарубежье. Как это влияет на отношения России и ЕС?

– Я хочу предельно ясно и настоятельно заявить, что у нас сложились близкие, партнерские отношения с Россией. Без них трудно представить себе Европейский союз. Наверное, это взаимно: трудно представить себе Россию, которая идет к демократии, к выполнению своих экономических обязательств в мире, без глубоких политических, экономических, стратегических отношений со странами Европы, с Европейским союзом. У нас, руководства ЕС, очень хорошие человеческие отношения с руководителями России, и мы разговариваем друг с другом со всей возможной откровенностью. Если что-то считаем нужным сказать, то говорим прямо. Наша политика состоит в том, что, если есть проблемы или трудности, их надо решать, преодолевать. Что касается соседних стран, то надо принимать во внимание историю каждой из них. Исторический контекст – это составная часть сегодняшних отношений между странами Европы. На протяжении истории разные государства Европы двадцати пяти (Евросоюза в нынешнем составе. – «НИ») строили свои собственные двусторонние отношения с Россией. Поэтому совершенно нормально, что они немножко отличаются от страны к стране. Но наша задача – построить глубокие общие отношения между Евросоюзом, его институтами и Россией. Это в интересах всех нас, это цель общей внешней политики и политики безопасности ЕС и моя лично.

– Что именно относится к сфере двусторонних отношений, скажем, между Германией или Италией и Россией, а в чем ЕС должен выступать перед Москвой единым блоком? Некоторые российские дипломаты говорят о том, что отношения ЕС – Россия являются «наименьшим общим знаменателем двусторонних отношений стран – членов союза с Россией». Вы не согласны с таким утверждением?

– Я не думаю, что это удачное, адекватное определение. Конечно, существуют особые отношения между Россией и отдельными странами ЕС. Но совершенно очевидно, что институты ЕС играют все более важную роль в европейской политике. Мы работаем над тем, чтобы сделать их еще более эффективными во всех сферах, в том числе стратегических. Поэтому нужно привыкнуть к необходимости строить глубокие, тесные, дружеские связи с ними. Я хотел бы, чтобы отношения между Россией и нашими институтами в Брюсселе углублялись, становились все более содержательными.

– Но мы довольно часто замечаем разницу в подходе к России со стороны национальных правительств некоторых стран ЕС и Брюсселя.

– Надо постараться понять ситуацию. Европейский союз расширяется. Это нам нужно учитывать в контексте отношений с Россией. Но нужно, чтобы и Россия это понимала. Мы с обеих сторон должны прилагать необходимые усилия, чтобы отношения улучшались, несмотря на расширение Евросоюза.

– Будет ли ЕС еще расширяться, каковы шансы Украины и Грузии на вступление в него, и не помешает ли их стремление войти в европейские структуры партнерству между ЕС и Россией?

– В настоящий момент процесс расширения ограничен кругом стран, которые мы определили как будущих членов союза. Первыми в очереди – Румыния и Болгария. За ними – Хорватия, Турция, а также западно-балканские страны (оставшиеся вне ЕС части бывшей Югославии и Албания. – «НИ»). На наш взгляд, крайне важно для стабилизации Европы дать европейскую перспективу балканским государствам. За чертой этого круга мы решили пока остановиться с предложениями новым кандидатам, но поддерживать тесные отношения со странами, которые граничат с ЕС на востоке.

– Не видите ли вы некоего соперничества между ЕС и Россией в отношениях с ближайшими соседями, которые раньше входили в Советский Союз?

– Я не думаю, что тут должно быть какое-то соперничество. Если только не мыслить категориями «сфер влияния». Но, на мой взгляд, такой способ мышления безнадежно устарел, его время прошло. Сегодня политикой соседства должно быть сотрудничество. Мы заинтересованы, чтобы наши соседи, которые одновременно являются и соседями России, имели хорошие, конструктивные отношения с ней. Наверное, и в интересах России, чтобы они имели тесные отношения с ЕС. Думаю, что таким должен быть современный подход к этим странам. Я не хотел бы рассматривать это как некое состязание. Наша сегодняшняя политическая и экономическая жизнь должна строиться в категориях сотрудничества и совместно.

– В проекте конституции ЕС ваша должность называется «министр иностранных дел» союза. Что изменится в ваших полномочиях, если конституция вступит в силу?

– Конституция предусматривает пост министра, чьи полномочия будут немного шире моих нынешних. Например, не будет полугодовой ротации председательствующих государств. Министр полностью возьмет на себя ответственность за внешнюю политику союза, которая сейчас делится между страной-председателем и мной как верховным представителем. Мы начнем формировать единое ведомство иностранных дел ЕС. Это значит, что сможем более эффективно использовать представительства всех стран союза в разных частях мира, координируя их работу. На это потребуется время, но, бесспорно, это благотворно скажется на внешних отношениях союза. И нам, и странам, которые связаны с нами, будет легче и проще. Мы хорошо понимаем, что ЕС – это не страна. Это более сложная политическая структура, чем государство. Но мы должны приложить все усилия к тому, чтобы по возможности упростить структуры союза, когда в нем 25, 27 и более стран.

– Немало людей в России до сих пор вспоминают вас как человека, отдавшего приказ бомбить Югославию. Сегодня Косово находится на грани отделения от Сербии, а сербского населения там почти не осталось. Как с высоты сегодняшнего дня вы оцениваете принятое тогда решение?

– Как известно, в то время я был генеральным секретарем НАТО. Но это не значит, что генсек НАТО принимает решения о применении военной силы. Их принимают государства альянса, у которых есть вооруженные силы, средства для военной операции. Я уверен, что в тот момент было сделано все возможное в поиске мирного решения. Напомню о конференции в Рамбуйе, других переговорах. Но это уже история. Сегодня мы должны рассматривать современные реалии и смотреть в будущее. Начались переговоры об окончательном статусе Косово, и генеральный секретарь ООН доверил их бывшему президенту Финляндии г-ну Ахтисаари – уважаемому в мире человеку, который хорошо ведет работу. Пока рано говорить о конечном результате, о сроках дискуссии и т.п. Но я хочу совершенно четко и ясно заявить, что мы не бросим Сербию. Мы будем учитывать тревоги и озабоченности сербов. Это страна, без которой не может быть стабильного балканского региона. Региональная стабильность во многом зависит от внутренней стабильности Сербии. Я над этим много работаю и очень горжусь, что смог восстановить глубокие дружеские отношения со всеми демократическими лидерами Сербии. Для нас Сербия остается ключевым другом, и мы делаем все возможное, чтобы прийти к такому решению, которое всех бы устроило.

– Как-то вы с семьей ездили в отпуск в Россию. Какие самые яркие впечатления остались от той поездки, и не собираетесь ли повторить путешествие по нашей стране? Что бы хотелось увидеть?

– От той поездки осталось много ярких впечатлений и чувство любви к России. Я испанец и остаюсь им, даже если представляю Европу. Мое сердце испанское. Я думаю, что испанское сердце и русское очень близки. Я не видел в мире другой страны, где было бы больше скульптур Дон Кихота, чем в России. Там их, наверное, даже больше, чем в самой Испании. Есть нечто глубинное, что нас объединяет – Испанию и Россию: литература, культура, пережитые на протяжении истории страдания. Моя семья тоже осталась очень довольна. Дочь после той поездки решила надолго вернуться в Россию. Три года жила и работала в Москве. Для меня Россия значит очень много. С точки зрения чувств, культуры, дружбы. Я неплохо знаю Москву, чувствую себя в ней действительно очень приятно. У меня там много друзей, и я храню в сердце много добрых воспоминаний. Очень люблю Санкт-Петербург. Был там три или четыре раза и снова поеду в июле представлять Евросоюз на встрече «большой восьмерки». Хотел бы съездить дальше на Восток. Ту часть России я пока недостаточно хорошо себе представляю.