Рахмон думать будет

То, что эта страна – один из самых желанных для России участников интеграционных объединений на постсоветском пространстве, из Москвы таджикским властям давали понять неоднократно. Особенно усилились попытки завлечь Таджикистан в процесс евразийской интеграции в этом году. Во время своего визита в Душанбе в июле этого года министр иностранных дел России Сергей Лавров напомнил о том, что эту среднеазиатскую страну в Таможенном союзе ждут. Это заявление прозвучало особенно необычно в свете обстоятельств, которые сопутствовали визиту российского чиновника. Незадолго до поездки Лаврова стало известно о том, что Россия с 1 января 2015 года отменяет для таджикских граждан режим пересечения российской границы по внутренним таджикским паспортам. Российские эксперты, посещавшие в это время Таджикистан, неофициально сообщали журналистам о реакции таджикских чиновников на это совпадение. Она была почти однозначной: Москва выкручивает руки Душанбе, стараясь уговорить режим президента Эмомали Рахмона наконец-то определиться со своей геополитической ориентацией, отказавшись от постоянного лавирования между США, Россией и Китаем.

Сам же таджикский лидер на протяжении этого года занимал по отношению к интеграционным объединениям в бывшем СССР подчеркнуто осторожную позицию. Лишь 10 октября, после официального присоединения к ЕАЭС Армении (то есть тогда, когда стало ясно, что число участников интеграционных проектов с участием России несмотря на фиаско с Украиной все-таки будет расширено) Рахмон лаконично сообщил, что Таджикистан «изучает документацию» Евразийского экономического союза. Присоединение к ЕАЭС таджикский лидер осторожно «не исключил».

Любопытно, что занять более определенную позицию по отношению к этой интеграционной структуре Рахмона побудила довольно непростая ситуация, складывающаяся в настоящее время в отношении поставок углеводородов в эту страну. Из-за резкого роста цен на бензин в течение этого года в Таджикистане всерьез реализуются проекты по его замене на сжиженный газ. Недавно министерство экономического развития и торговли республики обнародовало любопытные данные. Согласно им, примерно половина автомобильного транспорта страны работает на сжиженном газе. Это самый высокий показатель в бывшем СССР. Несомненно, вступление в Таможенный союз и ЕАЭС позволило бы снизить цену углеводородов (того же сжиженного газа). Однако в последнее время Таджикистан наращивает усилия скорее в другом, восточном направлении. То есть, усиливая сотрудничество с Китаем. В недавнем весьма нашумевшем интервью изданию The Financial Times первый заместитель министра финансов Таджикистана Джамолиддин Нуралиев прямо заявил, что усиление сотрудничества с восточным соседом – это следствие экономической ситуации в России, из-за которой суммы переводов таджикских граждан, работающих в нашей стране, сократились. В России, как известно, только по официальным таджикским (как уверяют многие эксперты, сильно заниженным) данным трудится миллион из 8 млн. граждан Таджикистана.

Заведующий отделом Средней Азии и Казахстана института стран СНГ Андрей Грозин заметил в беседе с «НИ», что процесс присоединения Таджикистана к интеграционным проектам пойдет труднее, чем, скажем, процесс присоединения Киргизии, во многом в силу сугубо экономических причин. «Экономика Таджикистана менее развита, чем киргизская, – считает он. – Кроме того, он граничит с Афганистаном. А навести порядок на таджикско-афганской границе куда труднее, чем на таджико-киргизской, где «дыры» для контрабанды худо-бедно заделываются. Кроме того, среди российского истеблишмента нет единства по вопросу о том, нужен ли нам вообще Таджикистан. Но так же очевидно, что без присоединения Таджикистана к ЕАЭС трудно рассчитывать на дальнейшее расширение интеграционных структур за счет других государств региона – прежде всего, Узбекистана».