Экс-спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе:

– Госпожа Бурджанадзе, какова была ваша первая реакция на скандальное ток-шоу телеканала «Имеди»?

– Мне позвонили и сказали, что правительство что-то планирует против меня и нашей партии, и я на день раньше вернулась из Брюсселя. Я с самого начала смотрела передачу, и поэтому я знала, что все это имитация. Хотя и в противном случае не поверила бы в реальность происходившего на телеэкране. Репортаж мы смотрели вместе с тремя членами нашего политсовета, один из которых, беженец из Абхазии, время от времени все же начинал ходить по комнате и говорить: «Нет, наверное, все-таки что-то происходит»... Потом в кабинет буквально ворвалась мой пресс-секретарь, которая сообщила, что телефоны взорвались от звонков, люди в панике. Все это вызвало у меня огромное возмущение. Наша партия готовит два судебных иска – против президента Михаила Саакашвили и телекомпании «Имеди». Реакция на эту провокацию не только в Грузии, но и во всем мире адекватная.

– Наверное, не случайно информация о вашем последнем турне по маршруту Тбилиси – Москва – Брюссель в грузинских СМИ была очень скупой.

– Я рассказала о поездке на специальном брифинге, однако грузинские телеканалы мои оценки визита в Москву не стали освещать. Могу сказать, что я еще больше укрепилась в той мысли, что решение ехать в Москву было правильным. Мы должны разговаривать с Россией, должны сделать все для того, чтобы совершенно ненормальная ситуация, которая сейчас реально существует в российско-грузинских отношениях, постепенно вошла в цивилизованное русло. Такое же желание есть и в Москве, в этом я убедилась во время моих высоких встреч в российской столице. Я увидела, что возможность такая есть, не в ущерб законным интересам и Грузии, и России.

– А как в Брюсселе отреагировали на ваши встречи с российским руководством?

– В Брюсселе к этому отнеслись однозначно позитивно. Наши западные друзья неоднократно указывали нам на необходимость урегулирования российско-грузинских отношений, и сам факт, что вся Европа, США и вообще весь мир разговаривают с Россией, является достаточным аргументом для здравомыслящего грузинского политика. Искать пути диалога с Москвой абсолютно необходимо. Это необходимо для решения проблем, для избежания провокаций или, не дай Бог, столкновений.

– Это решение трудно вам далось?

– Да, решение было сложным. Особенно на фоне трагических событий августа 2008 года. Но в основном работал фактор истерии, травли, которая уже больше года продолжается в мой адрес. Саакашвили намеренно создает такой фон, что с Россией говорить невозможно и никто не может найти с ней общий язык. Он прекрасно понимает, что если кто-либо из грузинских политиков и сможет найти общий язык с Россией, то это будет Бурджанадзе. Поэтому ему нужно любую мою попытку квалифицировать как измену родине. Но тем не менее, взвесив все «за» и «против», я поняла, что нужно идти на этот не очень популярный в определенных кругах населения и рискованный для политика шаг. Слова российского премьера Владимира Путина и министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что война 2008 года была нашей общей трагедией, я оцениваю как очень правильный, корректный и позитивный жест, который дает возможность продолжения диалога в совершенно ином русле. Я это ценю и воспринимаю как желание России продолжать поиски выхода из тупикового положения. Конечно, я понимаю, что развязать этот гордиев узел сейчас практически невозможно, нужны время и определенные условия. Но в ходе моих московских встреч было сказано, что в российско-грузинских отношениях нет нерешаемых вопросов, нет табу. И это очень важно. Думаю, что в таком ключе и в таком русле можно будет как минимум хотя бы снизить температуру в наших отношениях.

– Реакция на ваш московский визит была негативной не только со стороны власти, но и части оппозиции. Вас осудили и родители солдат, погибших в августе 2008 года.

– Диалог всегда имеет смысл, особенно, когда дело касается межгосударственных отношений. К тому же нужно знать реальную картину российско-грузинских отношений не только с нашей «колокольни», но и с «колокольни» российских руководителей. Должна быть четкая информация о позиции Москвы относительно самых болезненных для нас вопросов, в том числе по теме Абхазии и Южной Осетии, возвращения беженцев, российских войск, которые находятся на территории Грузии. Естественно, на одной встрече все вопросы не могли быть обсуждены детально или глубоко, я и не ставила такой цели, но мне было важно хотя бы в общих чертах знать, где грань возможного и грань невозможного. Россия как минимум на первом этапе должна сыграть нейтральную, а потом, надеюсь, и позитивную роль в наших прямых переговорах и отношениях, которые мы должны обязательно налаживать с абхазами и южными осетинами. Что касается осуждения со стороны матерей погибших солдат... Когда я уезжала, я знала, что правительство пойдет на все, что меня будут обвинять в измене родине. Но к тому, что Саакашвили использует матерей погибших ребят, я не была готова, ведь эти женщины потеряли сыновей именно из-за безответственности Саакашвили. Я считаю, что перед этими людьми моя совесть чиста. Моя цель в том и состоит, чтобы никогда больше между Россией и Грузией не было войны, чтобы никогда больше грузины, абхазы, южные осетины, россияне не воевали друг с другом. Я надеюсь объяснить родителям погибших, что дорога, которую я предлагаю, единственно правильная.

– В эти дни вы встречаетесь с разными экспертами. Объясняете свою позицию?

– Я просила независимых экспертов начать думать о новой стратегии вывода российско-грузинских отношений из тупика, думать о реальных, соседских, так сказать, инициативах.

– Почему вы не участвуете в избирательной кампании и не верите в выборы в местные органы самоуправления, в том числе в выборы мэра Тбилиси, назначенные на 30 мая?

– Проблема нашей страны – президент, а не мэр города. Мой путь – досрочные президентские, а потом и парламентские выборы.