Назад, в девяностые?

В Душанбе не исключают участия в воскресном нападении недавних беглецов из столичного СИЗО (в том числе, возможно, граждан Афганистана и России). Как сообщали ранее представители таджикского госкомитета национальной безопасности (ГКНБ), их следует искать именно на востоке республики. Напомним, что из 25 бежавших заключенных, обвиняемых в террористической деятельности и подготовке государственного переворота, пойманы и возвращены в тюрьму лишь семеро. Каратегинская долина соединена с Душанбе лишь одной труднодоступной и хорошо простреливаемой горной дорогой. «Тактику засад» в этих краях с успехом применяла во время гражданской войны 1992–1997 годов таджикская оппозиция, превратившая этот регион в одну неприступную крепость.

Как заметила «НИ» сотрудница одной из международных организаций по правам человека Парвина Назарова, «то, что происходит в Таджикистане сейчас, очень напоминает события начала 90-х». По ее мнению, все последние теракты связаны между собой, и это «явный сигнал нашему правительству: пора решать не только политические проблемы, но и экономические, ведь корни происходящего в безысходной бедности большинства населения».

Абдулло Рахимов, уроженец Раштского района, в годы гражданской войны в Таджикистане стал одним из самых известных полевых командиров. Когда в июне 1997 года было подписано межтаджикское соглашение о мире, по которому оппозиция получила 30-процентную квоту в правительстве, Рахимов отказался его признать. Он и его сторонники не сложили оружия. Рахимов продолжил борьбу, и именно его группа зверски убила в 1998 году на востоке страны пятерых сотрудников миссии наблюдателей ООН, в том числе японского политолога Ютаку Акино. Как выяснилось, причина убийства была отнюдь не политической: бандитов интересовали только деньги. В конце 90-х годов правительственные войска вытеснили отряды непримиримой оппозиции из республики. Мулло Абдулло ушел в Афганистан, где со своими сторонниками воевал на стороне талибов, однако в минувшем году с помощью иностранных наемников попытался вновь укрепиться в этом районе. Тогда правительственным войскам удалось нейтрализовать боевиков и даже взять в плен 25 человек. Однако после того, как в августе этого года арестованным удалось убежать из изолятора, ситуация резко дестабилизировалась.

Простые люди, как правило, с растущей тревогой воспринимают происходящее. Так, житель Душанбе Шавкат Валиев посетовал «НИ», что «власти напрасно думают, что предпринимаемые меры достаточны. Официальные заявления не выдерживают никакой критики, непонятно, как можно определить гражданство нападавших на автоколонну и их принадлежность к какой-либо банде, если неизвестно точное количество нападавших, ни один из них не задержан и не убит». А вот по мнению политолога Парвиза Мулладжанова, «учитывая психологический синдром, оставшийся после гражданской войны, стороны хорошо понимают, что может означать неконтролируемая конфронтация. Поэтому думаю, что у нас возможность и стремление договорится выше, чем, к примеру, у наших соседей в Кыргызстане. Скорее всего в ближайшее время власти не допустят масштабных столкновений». Политолог полагает, что нынешние конфликты в Таджикистане «провоцируются извне».

Как бы то ни было, активность боевиков настолько встревожила таджикские власти, что они начали репрессии даже против своих недавних союзников – лояльных властям мирных исламистов. Так, зарегистрированная в республике Партия исламского возрождения Таджикистана требует освободить заместителя руководителя этой организации Махмадали Хайита. Г-н Хайит обвиняется в пропаганде запрещенного в Таджикистане салафизма (так называемого ваххабизма).