Главное – порядок

Нидершененфельд – это мужская тюрьма для заключенных от 18 до 26 лет, попавших за решетку в первый раз со сроками не более четырех лет, которую курирует депутат баварского ландтага д-р Лайнус Фёрстер. В ХII веке здесь построили мужской католический монастырь, в ХIX по соседству с монастырем выросла тюрьма. На сегодня иностранцев от общего числа заключенных – 30%. Русских среди них не так уж и много – около 10 человек. Сидят в основном за наркотики и кражи.

Прежде всего меня интересовало, на самом ли деле наши соотечественники пытаются установить в тюрьме «свои порядки», и если «да», то как это им удается. «Не пытаются, – ответил г-н Фёрстер, – Вероятно, потому что что-либо изменить в сложившемся укладе наших исправительных заведений невозможно. Даже если бы со стороны общественных комиссий, состоящих из политиков, представителей общественности, полиции не производилось бы регулярных проверок и опросов заключенных, все равно, думаю, в тюрьме все было бы в порядке. Просто не представить той силы, которая могла бы как-то этот прочный порядок поколебать. Хотя общественный контроль над пенитенциарной системой – тоже неотъемлемая часть существования тюремной системы». Правда, депутат ландтага признал, что «был как-то случай, что в камеру к двум русским заключенным перекочевал новый телевизор из другой камеры. Мы понимали, что тут что-то не так. С чего бы такие жесты доброй воли? Но доказать ничего не могли». Но тут же добавил: «А вообще, разницы между иностранцами и немцами для нас не существует, здесь скорее не национальности играют роль, а социальная среда: неблагополучные семьи, низкий культурный уровень, бедность, пьянство родителей. Из такого социума выходит большинство преступников и правонарушителей. А подобная социальная среда имеется среди представителей каждой национальности».

Показательно, что если у заключенного наблюдается депрессия, тут уже подключается специалист в сфере психиатрии, чтобы, не дай бог, не случилось попытки суицида. Хотя с чего здесь руки на себя накладывать, если из 261 заключенного тюрьмы 143 живут в отдельных комнатах с телевизором, столом, шкафом, с книжной полочкой и прочими приметами домашней жизни. Остальные – по два, по три, максимум по четыре человека в комнате. На этаже имеется душ, принимать который в нерабочее время можно, когда захочешь. Большой спортзал, занятия в котором – обязательная часть досуга. Один час каждый день можно гулять на свежем воздухе, кстати, на территории есть бассейн, где в летнее время можно искупаться.

«Большинство заключенных к нам попадают даже без среднего образования. Но почти все к моменту выхода на свободу имеют аттестаты и «корочки» мастера по какой-то специальности, которую он к тому же сам выбрал», – с гордостью рассказал «НИ» начальник тюрьмы Петер Ландауэр. Зэков учат более 20 мастеров производственного обучения по 30 различным специальностям: электрика, повара, пекаря, кровельщика, парикмахера, слесаря, автомеханика, монтажника, столяра и т.д. Кстати, среди мастеров производственного обучения работают и русские, а врач тюремной больницы, оснащенной новейшим медицинским оборудованием, несколько лет тому назад переехала в Германию из Таджикистана.

Отпуск домой за хорошее поведение – вещь обыденная. По тюремной статистике, лишь 1% «отпускников» как-то не так показывают себя «на воле». Проштрафиться никто не хочет, ведь тогда не отпустят в другой раз. Покупки заключенные заказывают по каталогам, но часть заработанных денег обязательно откладывается на личный счет. В обязанности сотрудников тюрьмы входит и совсем, казалось бы, не имеющая отношения к процессу перевоспитания обязанность. А именно: к моменту освобождения подыскать для того, кто нуждается, жилье, чтобы человек не был по возвращении никому в тягость. Спрашиваю начальника, как русские заключенные отзываются о времени, проведенном здесь. «Говорят, это не тюрьма, это что-то другое», – отвечает герр Ландауэр. Интересуюсь, бывают ли случаи рукоприкладства со стороны персонала по отношению к заключенным. Мои собеседники меня не понимают. Делается неловко, будто сморозила страшную глупость. А ведь так оно и было… Наступало время обеда, и нас пригласили «в трапезную». Официанты, как и повара, – те же зэки. Мы ели пиццу, вкусный рис с какими-то приправами, салат, мясной рулет. Потом г-ну Фёрстеру принесли журнал, и он поставил там оценку качеству пищи. Это входит в обязанности проверяющего. Какую поставил, никому не сказал. Я поставила бы самую высокую, но депутату виднее. Он к тому же строг и принципиален. Единственное, что не удалось сделать в Нидершененфельде, так это поговорить с заключенными. Запрещено правилами и инструкциями. Исключений не делается никаких и никому. Ordnung mus sein («Порядок должен быть»), как говорят немцы.