Буря имени Лукашенко

В воскресенье вечером Минск вдруг вымер. Часов с семи большинство улиц и проспектов опустело. Лишь небольшие группы, состоящие в основном из молодежи, уверенно двигались в центр города. Правда, при этом они старательно делали вид, что едут туда по своим делам. Дежурившие у метро милиционеры еще более старательно делали вид, что не замечают едущих в центр. При этом и те и другие прекрасно знали, кто, куда и, главное, зачем едет. В 20.00 на Октябрьской площади, напротив Дворца Республики должна была начаться несанкционированная акция протеста оппозиции, которая заранее признала выборы президента Белоруссии-2006 незаконными. Именно на эту акцию сделали основную ставку демократические силы.

«Живе, Беларусь!»

Собралось в итоге тысяч, наверное, десять. Сразу сформировалась ударная группа активистов, которые махали разными флагами: оппозиционного движения «Зубр», «запрещенными» красно-белыми белорусскими, а также российскими и украинскими. Впрочем, со стороны было очень хорошо видно, что большинство митингующих не знают, чем себя занять. «Живе, Беларусь!» и «Свободу-свободу» прокричали уже раз по двадцать, а никакого движения не было.

Мне тоже стало скучно, и я решил прогуляться по окрестностям, чтобы посмотреть, какие сюрпризы приготовили оппозиции белорусские силовики. Слухи, надо сказать, ходили самые разные. Говорили и о снайперах на крышах, и о двойном кольце оцепления, которое всех впустит, но никого не выпустит, и еще Бог знает о чем. Реальность оказалась весьма впечатляющей. Практически на всех прилегающих к Октябрьской площади улицах стояли очень длинные колонны военных грузовиков, омоновских «ПАЗиков», какие-то броневики, водометы, спецмашины с гигантскими динамиками для вербальной обработки участников массовых беспорядков. Однако содержимое всех этих автотранспортных средств слонялось с дубинками в руках вокруг, не предпринимая никаких действий агрессивного характера.

«Вас дома ждут»

На самой площади специально обученных людей, впрочем, тоже хватало. Они были переодеты в гражданскую одежду, но лица, кривившиеся при виде очередного деятеля оппозиции, демаскировали своих обладателей. Да и ходили они преимущественно по двое-трое, словно следя еще и друг за другом. Какие-то товарищи в темном внимательно осматривали площадь в бинокли с крыши Дворца Республики, иногда в толпе появлялись полковники неопознанного рода войск, которые тут же принимались докладывать обстановку по рациям.

Официальную же власть представляли гаишники, которые в воскресный вечер были сама доброта и любезность. «Молодой человек, вернитесь, пожалуйста, на тротуар, – доносилось из громкоговорителя, установленного на машине ДПС. – Гражданин, ну куда же вы? Вас дома ждут». Дело еще и в том, что движение по проспекту Независимости, пересекающему Октябрьскую площадь, никто не перекрывал. Это, кстати, сразу как-то нивелировало смысл оппозиционной акции: не такая она уж и несанкционированная, раз машины туда-сюда ездят.

Наконец, устав от топтания на одном месте, толпа, вслед за демократическими активистами, вдруг отвернулась от большого экрана и устремилась на противоположный край площади. Там, на ступенях Музея Великой Отечественной войны, устроили импровизированную сцену для митинга. Выступающие, правда, располагались не посередине, где было бы логичнее, а с правого края, прямо рядом с мелькающей синими огнями вывеской павильона игровых автоматов с пугающим названием «Алькатрас».

Пусть сильнее грянет буря

В этот момент на площадь вошел второй кандидат от оппозиционных сил Александр Козулин. Первый, Александр Милинкевич, пришел пораньше, и его появление прошло в целом незамеченным. Козулин же устроил настоящее представление. Он шел во главе своей команды, держа в руках икону, бок о бок с православными священниками.

Дальше были речи. Александр Милинкевич сообщил, что «мы не признаем этих выборов», и поскандировал «Живе, Беларусь!». Он, наверное, еще что-то важное говорил, но никто его не слышал, ибо на площадь вдруг обрушилась сильная снежная буря. Очевидцы говорили, что она подобралась со стороны Дворца Республики. Люди отворачивались от порывов ветра, закрывали ладонями лица, кляли Лукашенко, который все же наслал на них «секретное погодное оружие». Буря продолжалась минут двадцать и вымела с площади сомневающихся и обычных зевак, резко уменьшив число собравшихся.

Это провал

Выступали независимые наблюдатели из Германии и Польши, а также московский журналист Никита Белых (вообще-то он глава СПС, но в Белоруссию приехал в качестве репортера партийной газеты «Правое дело»), который снова и снова заставлял публику скандировать «Живе, Беларусь!». Ораторов явно не хватало, поэтому, чтобы не продолжать неловкую паузу, микрофон снова взял в руки Александр Милинкевич и, после все того же «Живе, Беларусь!», попросил не расходиться, а, наоборот, дождаться объявления первых результатов выборов. «Будем долго смеяться», – загадочно сообщил он.

Народу тем не менее было не до смеха. Народ отчаянно мерз. Нужно было что-то делать, ибо стройные людские ручейки уверенно потянулись с площади. И тогда лидеры повели редеющую толпу по проспекту Независимости, через мост, к стеле на площади Победы. Идти было недалеко, метров восемьсот. Вперед выставили хлипких молодых людей, лет по 14–15, с плакатом «Молодой фронт». Они то и дело останавливались, видимо, ожидая внезапного появления ОМОНа. Но омоновцы оставались в теплых «ПАЗиках», и оппозиция, не встретив ни малейшего сопротивления, спокойно добрела до Вечного огня. Это уже был провал, потому что там делать было тоже нечего, да и возвращаться назад не имело уже никакого смысла. Люди, ругаясь, спускались в метро. «Джинсовая» революция не состоялась. «Еще пять лет с Лукой», – резюмировал, смачно сплюнув, парень со смешным «ирокезом» на голове.

Новая акция протеста должна была состояться вчера вечером. Там же – на Октябрьской площади. Впрочем, в то, что на нее придет хотя бы столько же народу, сколько в воскресенье, не верил, похоже, никто.

…и президенты в пыльных «Мерсах»

Вчера же Александр Лукашенко, накануне обыгравший оппозицию на ее поле – на улицах, пожинал плоды успеха. Еще ночью глава ЦИК Лидия Ермошина огласила-таки результаты выборов. Как «НИ» и предсказывали вчера, Лукашенко одержал уверенную победу, набрав более 80% голосов. Вторым стал Милинкевич – за него протолкнули в урны свои бюллетени чуть более 6%.

Триумф был назначен на час дня. В это время Александр Лукашенко, уже в качестве «опять президента», давал пресс-конференцию все в том же Дворце Республики. Он подъехал туда без чего-то час. Меня искренне поразил скудный президентский кортеж. «Разгонная» машина ГАИ, затем неприлично пыльная «Тойота Лендкрузер» с мигалкой. За джипом двигался бронированный «Мерседес» Лукашенко, тоже, между прочим, не самый чистый. Завершал процессию синий микроавтобус с охраной. В Москве белорусского лидера бы не поняли. У нас по разделительной полосе Кутузовского проспекта какой-нибудь советник помощника министра ездит с куда большей помпой.

Саму пресс-конференцию, транслировавшуюся по всем каналам местного телевидения, я смотрел «в народе» – в отделе бытовой техники универмага «Беларусь». Лукашенко красовался на всех экранах, и сбежавшиеся со всего магазина политически активные граждане разделились на две группы. «Антилукашисты» в лице трех молодых людей наблюдали за выступлением президента по импортному телевизору «Филипс». Представители большинства наслаждались откровениями Батьки по патриотическому «ящику» «Витязь», сделанному в Витебске.

Пять лет одиночества

Александр Лукашенко резвился по полной. Он весело спорил с латвийской и украинской журналистками, благосклонно принимал лесть от международных наблюдателей. Особое оживление вызвал наблюдатель от Бермудских островов (наконец-то я его увидел), долго расписывавшийся в любви к замечательному народу Белоруссии и ее не менее замечательному президенту. В это время неполиткорректные граждане Белоруссии в универмаге цинично шутили про «перья в заднице», топоры и стеклянные бусы.

Отвечая на вопросы, Александр Лукашенко был вполне интерактивен. Он интересовался мнением зала, консультировался с помощниками, целовался с дарившими ему цветы наблюдателями. То и дело, высказав очередную мудрость, он произносил: «Правда, Геннадий Николаевич?». Геннадий Николаевич (конечно, это был экс-спикер Госдумы Селезнев), сидевший по соседству с всклокоченным депутатом Бабуриным, только согласно кивал головой. Ему явно нравилось все происходящее.

Описать все, о чем говорил Лукашенко, трудно даже в рамках целой газеты. Он то утверждал, что Милошевича «убили в застенках Гааги», то объяснял, почему он, в отличие от «некоторых», не отвернулся от своего друга Саддама Хусейна. Много было сказано о «спонсорах цветных революций» и всевозможной мировой закулисе. Журналистке американского издания Cristian Science Monitor, спросившей, почему так плохо живут пострадавшие от чернобыльской аварии люди, Лукашенко сообщил, что каждый год сам ездит в Чернобыльскую зону, где у него домик, и специально ест ту же пищу, пьет то же молоко, что и все местные жители. В конце концов вопрос обернулся против США, которым нужны деньги не на войну с Ираком направлять, а помогать чернобыльцам.

Говорил Александр Лукашенко долго. Два с половиной часа. Но мог бы и дольше. Впереди у него еще пять лет. Минимум.