Брюссельская перегонка

В местечке Море-Сен-Дени в Бургундии растет много винограда, но только человек искушенный знает, что вот эта полоса дает заурядное по бургундским меркам вино, а прямо за проселком у каменного креста начинается делянка легендарного Кло-де-Тар. Во Франции виноделие – это больше, чем сельское хозяйство. Это часть национальной культуры. Поэтому министр Мишель Барнье встал стеной на пути предложенного Европейской комиссией проекта реформы винодельческой отрасли. К нему сразу присоединились представители и других винных держав Европы, что вынудило Португалию, как страну-председателя, положить на стол компромиссный документ, который существенно смягчает требования Брюсселя.

На Евросоюз приходится 60% производимого в мире вина. Такую же долю его мирового производства потребляют граждане союза. ЕС – первый в мире экспортер вина, но также и первый его импортер. Продавая свое вино, европейцы не воротят носа и от привозного. Все бы хорошо, но вот по итогам минувшего десятилетия импорт из новых винодельческих стран (Чили, Аргентины, ЮАР, Австралии) вырос на целых 10% в год. К тому же потребление на Старом континенте неуклонно снижалось из-за моды на здоровый образ жизни. Хорошие марки бургундского, шампанского и бордо, конечно, легко находят спрос на мировом рынке и продаются дорого. Но кроме них в Европе делают много «ординарного» вина, которое в условиях глобализации не может конкурировать с привозным, потому что оно не лучше, но дороже. Приходится перегонять его в технический спирт. Учитывая, что сельское хозяйство в ЕС субсидируется, спирт получается «золотым».

Для спасения отрасли Еврокомиссия предложила летом план реформы, который сразу был встречен в штыки ведущими винодельческими странами союза. Он предусматривал за пять лет выкорчевать 400 тысяч га «ординарных» виноградников (12% площадей). Освободившиеся от субсидирования ненужного вина деньги предполагалось пустить на компенсации виноделам, обучение их новой работе. Под давлением винных лобби эта цифра стремительно уменьшалась. По проекту, дошедшему до Совета ЕС в понедельник, выкорчевывалось всего 200 тысяч га, а во вторник вечером в португальском компромиссном документе было написано уже 170 тысяч га.

Споры развернулись и вокруг других предложений Брюсселя. В частности, о запрете «кризисной» перегонки излишков вина в технический спирт. Она, мол, стимулирует перепроизводство. Но те же французы – «против». Это, как и сокращение площадей, лишит работы десятков тысяч виноделов.

Влекомая принципами свободного рынка и эффективного бизнеса, Еврокомиссия предложила разрешить применение деревянных опилок для ускоренного «старения» вина, а также упростить винные этикетки. Со своими «милезимами», «сепажами» и «контролируемыми географическими происхождениями» они понятны только эстетам и вводят в ступор широкого потребителя. Особенно это относится к французским винам, чьи этикетки ловят неискушенного иностранца уже на одно только слово «шато», которое само по себе мало говорит о качестве. И здесь французская пресса не пропустила случая поиздеваться над брюссельскими начальниками, прежде всего над европейским комиссаром по сельскому хозяйству Марианн Фишер Боель. Мол, датчанка, которая не отличает (заурядного) «мюскаде» от (утонченного) «романэ-конти», думает, что упрощение этикеток поможет продавать вино. По ее разумению, наверное, надо бы продавать «бургундское красное», смешав в нем вина всех сепажей со всех виноградников Бургундии.

Ломая копья вокруг вина, министры как-то незаметно и спокойно окончательно утвердили закон, еще недавно вызывавший не меньше споров: о наименовании «водка». Теперь по правилам ЕС водкой можно называть крепкий спиртной напиток, произведенный не только из злакового зерна и картофеля, как этого добивались традиционалисты, но из свеклы, яблок и винограда. Достаточно указать исходное сырье хоть мелкими буковками на этикетке. Представители Польши и Финляндии боролись до конца, но скрипя зубами приняли условия большинства.