Первач по-американски

В англоязычном мире самогон называют «муншайн» – «лунное сияние». Термин довольно точно отражает условия производства нелегального напитка – скрытно, под покровом ночи. В Америку самогон привезли выходцы из Шотландии и Ирландии. Вначале на континенте господствовал привозной карибский ром. Но постепенно пионеры перешли на местное сырье. Американцам пришлись по вкусу пенсильванское спиртное из ржи и кентуккийское из кукурузы. Кстати, изготовлением виски занимались и президенты США Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и Авраам Линкольн. Однако молодому государству со временем пришлось закрутить налоговые гайки, да так туго, что алкогольный акциз привел страну на грань второй революции. Массовые бунты и восстания заставили правительство пойти на попятную. Сто с лишним лет государству удавалось сохранять разумный баланс между интересами страны, общества и производителей спиртных напитков. В итоге лучшие сорта калифорнийских вин стали успешно конкурировать с французскими, а кентуккийское виски затмило именитые ирландские и шотландские сорта. Самогон при этом не умер, он влачил жалкое существование.

История муншайна – зеркало государственной алкогольной политики. Когда процветает легальный бизнес, самогоноварение чахнет; зажимают законное производство – муншайн процветает.

США постоянно стояли перед дилеммой: пить или не пить. Сухие законы то принимали, то отменяли. Настоящий самогонный бум настал в эпоху Великого запрета, когда американские солдаты вернулись после Первой мировой войны в «сухую» страну и ударились в самогоноварение. Зачастую они имели смутное понятие о процессе изготовления вожделенного напитка. Сивуху гнали без соблюдения элементарных технологических и санитарных правил. За годы запрета дикий самогон искалечил десятки тысяч людей и унес тысячи жизней. Если раньше в «самогонных» районах и штатах муншайн служил лишь финансовым подспорьем для фермеров и работяг из маленьких таунов, в годы запрета изготовление подпольного алкоголя стало их основным занятием. Самогон криминализировал страну и коррумпировал государственную машину.

Резко упала культура не только производства, но и потребления. Народ перестал отличать качественное спиртное от суррогата. Дорвавшись до запретного, американцы пили все без разбора. За этим следовали скандалы, драки, убийства. К началу 30-х годов даже слепым стало ясно – Великий запрет завел Америку в криминальный и социальный тупик. 5 декабря 1933 года Конгресс дал задний ход.

После отмены сухого закона прошло семьдесят лет, но самогон здравствует в Соединенных Штатах и по сей день. Самогоноварение не просто технологический процесс. Это часть субкультуры целых регионов – «медвежьих углов» Америки. Производство муншайна здесь – традиция. Самогон гнали деды, внуки занимаются тем же. Каждый «мастер» имеет свой почерк и гордится своей «маркой». Но на самом деле ассортимент убогий и сводится к чистому кукурузному виски. В некоторых районах это ржаной самогон, пшеничный, сливовый. Благородный народный напиток, по формуле товарища Бендера, можно изготовить из чего угодно, даже из табуретки.

Когда в Америке я впервые услышал о самогоне, моему изумлению не было предела. Они что, с ума посходили! В пяти минутах от моего дома большой магазин. В нем сотни видов вин, джина, водки, пива. Пей – не хочу! Кому нужен самопал?! Оказывается, нужен. Производят самогон из-за сказочной нормы прибыли. А пьют потому, что он в несколько раз дешевле акцизных спиртных напитков.

Самогонный рынок забит очень плотно. Попасть на него практически невозможно. Кустарю-одиночке это не по плечу. Труд самогонщика физически тяжелый и опасный. Если дело поставлено на широкую ногу, для производства необходимы товарные количества ингредиентов. Десятки, а то и сотни мешков муки и сахара, цистерны с керосином и соляркой, бочки, громоздкое оборудование, которое надо не просто привезти в глухой лес, а протащить ночью по бездорожью подальше от чужих глаз. Опасности подстерегают самогонщика со всех сторон. Не дай бог случайно замочить сахар или муку соляркой или бензином, и попавший в аппарат мешок сведет в брак сотни галлонов продукции. Высок риск производственного травматизма: взрывы, пожары, выбросы пара, интоксикация первачом и хронический алкоголизм.

Производитель самогона сам не занимается сбытом своей продукции. На это есть доставщики – молодые рисковые парни, прекрасные гонщики. Их машины готовят опытные механики. Задние сиденья снимают и на их место ставят емкости с виски по сто галлонов каждая. В маленьких городах «должность» бутлегера почетна. Но век доставщиков недолог: аварии, тюрьмы, перестрелки, смерть в ночных гонках.

В самогонную цепочку включены сотни людей: владельцы продуктовых и строительных магазинов, складов, механики, водители, доставщики, перекупщики. Ее отслеживают полиция, налоговая инспекция, федеральные агенты. Нельзя сказать, что все из них святые, но в целом сегодняшние проявления коррумпированности не идут ни в какое сравнение с двадцатыми годами прошлого столетия. И встречи с представителями закона для самогонщиков обычно заканчиваются судом и тюремными сроками.