«Террористы у нас весь лес попилили!»

Поездку в гарнизон «Макаров» «НИ» предложило организовать Министерство обороны Украины. Однако показать помещения гарнизона, якобы подготовленные под тюремные камеры, Киев пока не может. Нужно разрешение Генштаба России. Дело в том, что до сих пор остается в силе межгосударственная договоренность о совместном использовании этого объекта. В кулуарах минобороны шутят, что российских секретов там больше, чем украинских. Поэтому, как только, так сразу. Что касается Озерного, где, по словам автора скандальной программы, разгуливают очевидцы посадок иностранных самолетов, из которых выгружали узников, то было интересно их поискать.

Месторасположение аэродрома не оказалось военной тайной. В центре Житомира первый же встречный местный житель указал нужное направление и в деталях пояснил, как проехать к Озерному. «Да у нас там при Союзе полгорода работало».

На въезде в поселок уточнить расположение военной части я решила у колоритного круглолицего великана с малюсенькой собачкой. «А что вы хотите увидеть? Там всего-то пара несчастных МиГов». Когда я пояснила цель своего визита, то у моего собеседника в прямом смысле слова отвисла челюсть. Когда через минуту он обрел дар речи, то хохотнул: «Ну, даете! Зачем нам привозить террористов? У нас тут своих хватает, вон весь лес попилили!» От своих односельчан он ни разу не слышал, чтобы кого-то сюда привозили на самолетах и перегружали под покровом темноты.

По одной из улиц военного городка мимо стоящего на приколе стратегического бомбардировщика Ту-22 бодрым шагом идут трое военных. Оказалось, это связисты из соседней воинской части. Спрашиваю у них о заключенных из Ирака и Афганистана, а также об иностранных самолетах. «Хорошо, что мы вас встретили, а то так и не узнали бы, что в Украину завозят импортных зэков», – смеется симпатичный усатый лейтенант.

Подъезжаю к шлагбауму, за которым находится штаб части. К машине подбегает молоденький дежурный и, приветливо улыбаясь, заявляет: «А я вас не пущу». Хорошо, говорю, побеседуем с вами о том, что вы видели и слышали, к примеру, нынешним летом. «Был я здесь и летом, и вообще служу уже четыре года, но лучше меня вам на все вопросы ответит наш командир».

Без всякого предъявления удостоверения дежурному прохожу за шлагбаум и иду по заледенелой узкой дорожке к штабу (оказывается, угроза «не пущу» относилась только к машине), и уже через несколько минут вхожу к командиру – одному из героев репортажа на телеканале «Россия».

Полковник Валерий Лозицкий выглядит сосредоточенным: не легким оказался для него этот день – понедельник, 13-е. Знакомимся, и он вежливо поясняет, что поскольку я свалилась, как снег на голову, то без соответствующих писем он не может отвечать на мои вопросы. Связываюсь с пресс-службой Минобороны, поясняю, что экспромтом попала к командиру, и прошу дать устную санкцию на разговор с ним. После коротких переговоров следует мой первый вопрос Лозицкому:

– Валерий Борисович, соответствует ли действительности информация о том, что 29 июля 2005 года министр обороны Украины Анатолий Гриценко отдал вам распоряжение об обеспечении 6 августа посадки и взлета самолета с бортовым номером 85ВМ, на котором прибыла первая партия иностранных заключенных?

– Я официально заявляю, что не получал ни одного приказа подобного рода ни в июле, ни в августе, ни на протяжении всего прошлого года. Ни один иностранный самолет на аэродром Озерный не совершал посадку.

– Как вы думаете, тот «очевидец» в сюжете, который видел, как сюда прилетал самолет типа «Гольфстрим», он из числа ваших служащих?

– Без комментариев.

– Вы сказали, что ваш аэродром не принимал иностранные самолеты в прошлом году. Возможно, сюда прилетали когда-то раньше?

– По крайней мере, три, четыре, пять, шесть лет точно не принимал.

– Есть ли у вас версии того, почему именно ваша часть и ваша фамилия фигурируют в российском репортаже?

– Это спросите у тех, кто готовил тот репортаж. Мне очень больно, что эта неправдивая информация коснулась нас.

Диктофон выключен. Решительное выражение лица собеседника сменилось на усталое: «Я просто в шоке. Все, что было показано в сюжете, 100-процентная ложь. Я как командир части ручаюсь. Свою правду и я, и мое ведомство отстоим. Я в этом уверен».

Конец рабочего дня. Во дворе штаба много военных. «Посмотрите вокруг, если бы здесь происходил транзит пленных, да уже бы по всему Озерному слухи поползли». «Технические возможности аэродрома позволяют принимать большегрузные самолеты, но ангары, где их можно спрятать, отсутствуют». «В сюжете показали наш ангар, который два года назад был покрашен в розовый цвет, так что думаем, что это был просто монтаж».

Сегодня на взлетной полосе аэродрома стоят с десяток МиГов, а в ангары действительно большие самолеты не спрячешь…Обратно едем другой дорогой. На выезде трое мужчин склонились под капотом старого «Жигуленка». «Скажите, а отсюда видно, какие самолеты садятся и взлетают с аэродрома?». «Нет, не видно. Разве что из того села, через которое вы ехали сюда». «А вы ничего не слышали о пленных из Ирака?». «Я не только слышал, я даже видел… По телику», – решительно заявил один из троицы. Затем он живо прокомментировал сюжет. Увы, его реплик я привести не могу, поскольку все без исключения слова в них относились к ненормативной русской лексике.