Есть и другой Мюнхен. Приезжайте!

Все-таки теперь я знаю, что полюбила город Мюнхен. Поняла это только сейчас, посмотрев фильм Познера и Урганта «Германская головоломка».

Потому что неожиданно для самой себя – обиделась за главный город Баварии.

Друзья, побывавшие у нас в гостях в октябре, позвонили сразу после первой серии. Текст был примерно такой: «Какое счастье, что мы не посмотрели этот фильм перед поездкой в Мюнхен. Отменили бы ее тут же. Выпивающие и незамысловато веселящиеся баварцы на «Октоберфесте» нас не интересуют».

Очень люблю и уважаю Владимира Владимировича Познера. С симпатией отношусь к Ивану Урганту...

Именно поэтому покоробила их тенденциозность и необъективность.

Характерная картинка: вот они, два таких замечательных парня (Ургант, предвидя возможные претензии, на всякий случай иронизирует: «Два сноба») идут по прекрасному лугу Терезы, Theresienwiese по-баварски, где с 1810 года проходит самый веселый, самый большой, самый безопасный праздник в мире. Ну и действительно: легкое снисхождение, легкая усталость – все ведь это так примитивно. Да и вообще – скучно у этих немцев.

И мифы, которые вроде бы и есть мифы, на самом деле и не мифы вовсе. Юмор – телесный низ (Познер уточняет – туалетный), удовольствия – примитивные, экономность – патологическая, кухня – не кухня, а просто низкопробная еда, от которой, как и от «Октоберфеста», Владимира Познера подташнивает.

Похоже, что авторам фильма эта метафора кажется удачной находкой. Послевкусие от мюнхенских реалий – не то!

Используя ту же метафору, позволю себе заметить: а не надо есть все, что положили в тарелку... Это удовольствие только для очень молодых и очень примитивных желудков. А еще не надо, особенно если хочешь оценить прелести баварской кухни (читай, баварской жизни), пробовать ее в простых закусочных... Тем более что чемоданы авторы фильма выгружают из Bayerischer Hof, одного из самых пафосных отелей Мюнхена. Там можно было и что-то другое отведать.

Впрочем, уже без подтекстов, объективности ради скажу: баварская кухня действительно не самая изысканная.

Но это все детали.

Хотя, как известно, черт кроется именно в них. И поэтому странно, что не замечены другие «мелочи».

Не говорю уже про архитектуру Мюнхена, про сказочные истории Баварии, про замки, про лунного короля Людвига II...

И даже бог бы с ними, с замками.

Про человеческое обаяние этого города – ни слова...

В основном перед нами кряжистые бюргеры с туповатыми лицами, «все сметающий на своем пути разгул» «Октоберфеста» (как человек, не раз бывавший на этом празднике, смею заметить – никто никого не сметает), работящие крестьяне, которым некогда в театр сходить, примитивные соревнования (у кого шеи или пальцы крепче). Подобные забавы есть, правда, и у итальянцев. Но у тех – ум и хитрость, а у немцев, конечно, простота и сила.

С такой концепцией хорошо монтируется шоу баварских стрелков на «Октоберфесте». Удачный повод для иронической ремарки: «Немцы вообще любят пострелять» (пригодились и знаменитые познеровские оговорки – «все это вызывает страшные», потом поправляется «странные эмоции»).

Понять Владимира Владимировича можно. Тяжелая биография Германии XX века давит на сознание любого думающего, рефлектирующего человека. Плюс связанные с этой страной личные детские переживания самого автора.

И я вполне понимаю, что Познер имеет право снимать так, как видит именно он. И трактовать соответственно...

Но уж слишком выборочно и тенденциозно его зрение.

И трактовка.

Да. Они любили пострелять... Они жгли и убивали. И Геббельс в старой Ратуше 9 ноября 1938 года произнес в прямом смысле зажигательную речь о вине мирового еврейства в их, лично немецких, бедах... И в эту же ночь начались погромы. Ровно 75 лет назад.

И это нельзя ни прощать, ни забывать.

Они сами себе не простили. Именно поэтому 9 ноября немецкие школьники читают в баварской ратуше имена еврейских детей, погибших во времена холокоста. И выступает обербургомистр города. Замечательный Кристиан Удэ.

И когда в день рождения Гитлера молодые неонаци вышли на демонстрацию, он пошел на другую демонстрацию – против любого расизма. И вывел за собой весь город.

Об этом нам авторы фильма не рассказали.

Вообще не рассказали о том, как в этом городе относятся к самым позорным страницам своей биографии.

Например, о том, что уже много-много лет при входе в Новую ратушу висит мемориальная доска в память о 996 мюнхенских евреях, первых высланных и убитых...

И у домов, где жили погибшие в лагерях смерти люди неправильной национальности, историк Лео Брукс и художник Вольфрам Кастнер каждый год в ноябре ставят белые чемоданы с бирками, на которых – имена ушедших... И безнадежные слова – wurde ermordet («был убит»). И даты. Все те же – начало сороковых...

А на прекрасной и трагической Королевской площади, там, где в 33-м году нацисты сжигали книги, каждый год 10 мая жители Мюнхена читают вслух отрывки казалось бы из погибших книг. И никто не знает, уборщица ли из мюнхенской мэрии произносит прекрасные строчки Гейне или глава правящей партии цитирует Бертольда Брехта. Перед лицом истории все равны.

И все девятиклассники мюнхенских гимназий обязаны побывать в Дахау. Это входит в школьную программу. Чтобы помнили. Чтобы знали.

И сейчас в филармонии «Гастайг», построенной на месте пивной «Бюргербройкеллер», откуда и начался первый гитлеровский путч, проходит выставка, посвященная преступлениям нацистских врачей. С именами и фамилиями... С рассказом о конкретных злодеяниях, об опытах, об издевательствах над людьми не той сексуальной ориентации, не той национальности, не того здоровья, не того восприятия жизни... Может быть, кто-то, собираясь совершить неправедное и ужасное, будет понимать, что у его зла есть конкретное имя, и дети его будут жить с этим именем, и когда-то им придется прятать глаза...

Конечно, объять все невозможно.

Однако акценты выбраны те, на которые, похоже, и были настроены создатели фильма.

Про «Октоберфест», в котором есть что-то «огнедышащее и когтистое», рассказали, а про прекрасные мюнхенские книжные праздники – нет...

На конкурс, у кого сильнее затылок, экранного времени не жалко, а для замечательных ночей науки – места не нашлось.

Про экономного бюргера Вагнера, не моющего чашки и считающего каждый цент, – с занудными подробностями, а про фрау Шнайдер, приглашающую к себе много лет подряд (да не один раз в год) на свои деньги больных белорусских детей, – ни слова.

Как ни слова – про журналиста фирмы Siemens Петера Бема, много лет возглавлявшего общественно-благотворительную организацию Altenhilfe Moskau («Помощь престарелым людям Москвы»), занимавшегося различными социальными проектами в России и привозившего туда деньги, подарки... Да и незачем вроде теперь говорить. Петер Бем уже не молод, умерла помогавшая ему жена, профессор факультета славистики Мюнхенского университета замечательная Ирина Крюкова-Бем, а многолетние их помощники, зная сегодняшние российские законы, не очень рады статусу иностранных агентов. Хотя все равно пока не бросили этим заниматься.

Вот про эту русско-немецкую пару – ничего, а про другую – тоже русско-немецкую, изображающую на костюмированных ассамблеях Екатерину Великую и царского фаворита, – целый сюжет. (Конечно! Еще один повод, хоть и в завуалированной форме, посмеяться над немцами.)

Про увлечение пивом – сколько хотите, а про потрясающую музыкальную культуру, про любовь к классической музыке именно в Мюнхене – ни намека. (Так, в скобках: в полуторамиллионном городе – семь государственных симфонических оркестров. Одним из них, кстати, будет руководить наш Гергиев. Думаю, за честь считает.)

Про крестьян и коров – обязательно, а про научный потенциал города – ни полкадра. (Напомню для знатоков Шанхайского рейтинга: Технический университет Мюнхена на 50-м месте. Те, кто в курсе, знают – какой это высочайший уровень и где в этой табели о рангах находятся российские вузы.)

Я уж не говорю про институт Макса Планка, про BMW, про Siemens... Штаб-квартиры – именно в Мюнхене.

Впрочем, понятно, что фильм не об этом. Мне показалось, что хотели – про жизнь, про атмосферу, про настроение...

Но про то, что любят пострелять, – да, а про то, как вообще относятся к жизни и смерти, –забыто. А у них, например, недавно, в День поминовения всех святых, на одном из кладбищ прошла поразительная акция. Дети написали письма своим ушедшим любимым... И повесили эти письма прямо на центральной аллее. И просто невозможно читать (а надо это читать обязательно: стыдно беречься перед детским горем), как Ангелика скучает по своим дедушке и бабушке и как ей грустно оттого, что нельзя теперь вместе играть. И как она верит, что ее родных хорошо примут в другой жизни, на небе...

И там много всего такого... «Дед, смотри – я всадник!» И картинка, смешная, трогательная.

И какой-то малыш обращается к своей любимой собаке, похороненной здесь недалеко, на кладбище для животных... Что там говорить: все знают, как трагически переживают дети такие потери.

И люди читают, и вытирают слезы, и улыбаются даже... Например, строчкам: «Дорогая мышка! Я желаю тебе счастья в твоей новой жизни. Мне очень тебя не хватает. Мне очень жалко, что тебя съел кот».

Кто его знает: может, эти дети, умеющие горевать над смертью друга, пожалеют человека.

Вот что не увидели Познер с Ургантом – человеческий город.

Со своим прошлым, незабываемым... И непрощенным себе самому...

Со своим интеллектуальным потенциалом. Востребованным, востребованным...

Со своей толерантностью – 23% иностранцев живут в столице Баварии. И не чувствуют себя чужими.

Со своим чудесным национальным колоритом. (У нас-то все ищут национальную идею, а пошли бы мы, например, в кокошниках да сарафанах на работу? А они идут и так умеют этому радоваться, что их кокошники, то бишь чудные дирндль и леддерхозе, теперь носит весь мир.)

И город этот открыт миру.

Не случайно их любимый слоган – Muenchen mag dich! (Мюнхен любит тебя, рад тебе!)

И был рад Познеру и Урганту. Только они предпочли этого не заметить...

Не захотели разгадать мюнхенскую головоломку.

P.S. Забавно, что Познер, несмотря на свое неприятие, все-таки в конце фильма сказал этому городу: «До свидания». Наверное, им действительно стоит вернуться. Так уж и быть – покажу им другой Мюнхен.

Телеведущий Владимир Познер: «У каждого зрителя есть право на свое мнение»