Смертельный «мяч» Слобо

Если автор не знает, как закончить произведение, он убивает своих героев. Это золотое правило графоманов невольно приходит на ум в связи со смертями подсудимых на Гаагском процессе. Результаты экспертизы по Милошевичу еще впереди, но когда неожиданно умирают столь крупные фигуры, естественно, возникает вопрос: «Кому это выгодно?» Два года назад, к моменту окончания «обвинительного блока» суда против Слободана Милошевича, я побывал на заседаниях Гаагского трибунала, и уже тогда в кулуарах «нового Нюрнберга» говорили о провале процесса. Начиная с 1999 года на суде выступили более 300 свидетелей обвинения, но ни один из них не смог представить хоть сколько-нибудь убедительных доказательств причастности Слобо (так в сокращенном варианте звучит имя Слободан) к этническим чисткам.

Милошевича обвиняли в организации геноцида боснийских мусульман, в частности, массовых убийств в городе Сребреница в июле 1995 года, когда погибли около 8 тыс. человек. Главным козырем обвинения были записи 245 телефонных переговоров руководителей Республики Сербской (ныне – автономной части Боснии и Герцеговины) с Белградом, причем прокомментировать их содержание, а также идентифицировать голоса смог один-единственный человек – тот самый Милан Бабич. Бывший президент Республики Сербской Радован Караджич предстал на этих пленках не уверенным в себе человеком, советовавшимся о каждом своем шаге с главой Югославии. Ключевой фразой, по мнению обвинения, была раздраженная реплика Слободана Милошевича: «Хоть что-нибудь они там могут сделать сами?»

Однако, даже с учетом свидетельства Бабича, осудить Слободана Милошевича хотя бы по одному из 66 предъявленных ему пунктов обвинения было невозможно. В этом признался даже прокурор Джеффри Найс, сообщивший, что добивается осуждения президента Югославии «по совокупности», за осуществление «преступного замысла». Однако и эта надежда зиждилась на зыбкой почве.

До Бабича главная ставка обвинения делалась на сидевшего в белградской тюрьме экс-начальника югославской службы безопасности Раде Марковича. Джеффри Найс летал в Белград, встречался с Марковичем и предлагал тому сделку: переезд в любую из стран Запада с семьей и смену документов в обмен на показания против Милошевича. Маркович предпочел тюрьму. «Бабич «сломался» в обмен на свободу», – говорили в кулуарах суда. Как все происходило на самом деле, нам никогда не узнать. Есть лишь два факта. Бабича – несмотря на сотрудничество со следствием – осудили на 12 лет, а неделю назад он повесился. Можно лишь предположить, что полученный срок привел его в ярость, он был готов отказаться от прежних показаний и, возможно, даже сообщить миру о закулисной игре. Если это так, то самоубийство ключевого свидетеля оказалось очень кстати для обвинения.

Для сбора новых материалов против Слободана Милошевича у прокуратуры просто не оставалось времени: трибунал должен был завершить все процессы к 2008 году, а «мяч» перешел к бывшему президенту Югославии. Два года назад суд начал заслушивать свидетелей защиты. Милошевич и приглашенные им свидетели развивали теорию международного заговора (во главе с США и Германией, стремившимися расколоть Югославию) против Белграда. Теперь сторонники Милошевича заявляют, что в Гааге президента медленно убивали. Экс-президент прибыл на трибунал относительно здоровым человеком, а через 6 лет стал инвалидом. «Он сам виноват, решив защищать себя без помощи адвокатов, – отбиваются от подобных обвинений сотрудники трибунала, – ни один человек не выдержит таких нагрузок».

Голландский юрист Нико Варкевиссер, представлявший Комитет поддержки Слободана Милошевича, рассказал корреспонденту «НИ», что экс-президент поступил так вынужденно: «В нарушение всех норм Милошевичу запретили бесконтрольно общаться с адвокатами, а это значило, что обвинению заранее становились известны стратегия и тактика защиты. Вот и пришлось положиться лишь на самого себя. К тому же условия содержания в тюрьме были тяжелыми. Круглосуточный свет в камере, видеонаблюдение 24 часа в сутки, неоправданные ограничения общения с внешним миром, мешавшие подготовке защиты. Даже гулять он не успевал, надо было работать с документами».

РЕЗОНАНС

Саша САВИЧЕВИЧ, журналист (Баня-Лука, Республика Сербская, Босния и Герцеговина (БиГ):
«Я никогда не был коммунистом, как Слободан, но его смерть для меня – тяжелый удар. Если бы не его решительность в начале девяностых, сербов в Боснии ждал бы еще один геноцид, как во время Второй мировой. Разумеется, он наделал массу ошибок, но это мало что меняет в моем к нему отношении – если бы не он, я бы сейчас был беженцем где-нибудь в центральной Сербии. Честно говоря, после того, как его выдали в Гаагу, я каждый год посылал ему поздравительную телеграмму в день рождения. Может быть, его и надо было судить, но никак не в этом трибунале. Судить его должны были мы, сербы, а не какие-то иностранцы».

Гостимир ПОПОВИЧ, политолог (Белград, Сербия и Черногория):
«Смерть Милошевича вызывает у меня массу вопросов. Во-первых, известно о существовании письма, в котором он указывает на готовящуюся против него провокацию со стороны врачей, работающих в трибунале. Во-вторых, все знают, что трибунал отказал бывшему президенту СРЮ в лечении в московской клинике им. Бакулева, обосновав свое решение удовлетворительным состоянием здоровья Слободана Милошевича и тем, что квалификация врачей трибунала позволяет оказывать необходимую медицинскую помощь непосредственно в тюрьме МТБЮ. Теперь, после второй за неделю смерти в тюрьме трибунала, становится очевидно, что эта структура как минимум не может гарантировать сохранность жизни тем, кого пытается судить».

Лана БАЙИЧ, студентка (Баня-Лука, Республика Сербская (БиГ):
«Мне его жалко… Мои родители никогда его не любили, но после того, как его начали судить в Гааге, их отношение к Милошевичу изменилось. Дело в том, что в его лице пытались судить весь сербский народ, представляя нас людоедами и патологическими убийцами. Разумеется, Милошевич сделал много для того, чтобы люди именно так и думали, но, как говорит одна пословица, «он плохой парень, но он наш плохой парень». И вообще мне кажется, что все это подстроено – я следила за процессом и видела, что Милошевич легко разбивал все доказательства обвинения. Может быть, его просто решили убрать?»

Беседовал Анатолий ПОМОРЦЕВ


Карла дель ПОНТЕ, генеральный прокурор Международного трибунала по бывшей Югославии:
«Я глубоко сожалею о произошедшем. Потому что после трех лет судебных заседаний мы наконец-то приблизились к окончанию процесса. И я думаю, что о произошедшем сожалеют все свидетели, все жертвы войны, которые ждали свершения правосудия».

Ричард ХОЛБРУК, бывший помощник госсекретаря США и специальный посланник на Балканах:
«Правосудие над ним свершилось, хоть и в такой грубой форме. Конечно, суд не закончился. Он тянулся слишком долго. Но этот человек, который когда-то руководил Югославией, начал четыре войны, потерял земли, которыми правил, был лишен власти во время народного восстания в 2000-м году, в 2001-м году был отправлен в Гаагу и провел остаток дней своих в камере, так никогда больше и не увидев свободы. Так что я полагаю, что судьба оказалась к нему справедлива».

Джек СТРО, министр иностранных дел Великобритании:
«Смерть Милошевича – большой удар для его семьи, конечно, но я надеюсь, что его кончина поможет гражданам Сербии понять и обдумать прошлое своей страны. Очень важно, чтоб балканские народы, особенно сербы, подвели черту под жизнью Милошевича, которая столь сильно повлияла на их судьбы, и посмотрели на его и свое прошлое. Без этого не может быть будущего».

Каде ХОТИЧ, выжившая после этнических чисток в Сребренице:
«Мне жаль, что такой важный преступник не дожил до вынесения ему приговора».

Нюра АЛИСПАИЧ, потерявшая сына после этнических чисток в Сребренице:
«Я рада. Это он послал сербских солдат убивать наших мальчиков в Сребренице. Теперь бы поймать еще этих Караджича и Младича».

Подготовила Елена ОГНЕВА по материалам EuroNews, Би-би-си