Председатель парламента Грузии Нино Бурджанадзе

– В ближайший четверг Совет Госдумы РФ обсудит проект заявления «О политике президента Грузии Михаила Саакашвили». В нем говорится, что грузинский лидер – адепт агрессивной внешней политики, который уделяет строительству армии первостепенное значение. Что вы думаете об этом?

– В первую очередь я хотела бы сказать, что мы являемся сторонниками нормальных, добрососедских взаимоотношений между Грузией и Россией. Это чисто прагматично выгодно обеим странам. Но для этого необходимо, чтобы мы учитывали и уважали интересы друг друга. Я очень надеюсь, что мне не придется делать серьезный комментарий относительно инициативы господина Митрофанова (депутат от ЛДПР Алексей Митрофанов – автор заявления. – «НИ»). Я не думаю, что Госдума примет подобное заявление. Честно говоря, не припомню в истории парламентаризма случая, чтобы законодательный орган одного государства принимал документ, оценивающий действия президента другого суверенного государства. Тем более по вопросам, которые являются сугубо внутренним делом этого государства. Что же касается самого проекта заявления, то здесь риторика совершенно понятная – нужно показать российским гражданам, что Грузия сотрудничает с США, получает оттуда миллионы, что мы получаем зарплаты от американцев (это старая песня), что посол США чуть ли не присутствует на заседаниях Совбеза Грузии и прямо диктует, что нам делать. Это просто смешно, несерьезно. В конце концов, мне обидно за российский народ, потому что его просто обманывают… Во-первых, никого не касается, сколько мы потратим на строительство нашей армии. Мы действуем по стандартам цивилизованных государств. Грузия – самостоятельное государство, оно должно иметь свою армию. Позвольте, почему Россия должна иметь ядерное оружие, а Грузия не может иметь армию, которая будет защищать ее интересы? Это что, опять двойные стандарты? Мы будем строить нормальное, цивилизованное государство, нормальную, цивилизованную армию. Мы неоднократно говорили о том, что наш приоритет и наша главная задача – решение конфликтов в Абхазии и Южной Осетии мирным, дипломатическим, политическим путем.

– Поможет ли вступление Грузии в НАТО восстановлению территориальной целостности страны?

– Я думаю, что мы в определенном смысле должны эту проблему решить и до вступления в НАТО. Мы не рассматриваем НАТО, как механизм для ее решения. Мы бы приветствовали, если бы восстановлению целостности Грузии способствовала Россия. И если бы Россия действительно хотела укрепить свою позицию на Кавказе, она бы вела совершенно другую политику. Не политику силы и создания проблем на ровном месте, а политику взаимной помощи, и не только грузинскому, но и абхазскому, и осетинскому народам.

– Как бы вы в целом охарактеризовали российско-грузинские взаимоотношения?

– Отношения очень сложные. В них мы имеем всего один, или, скажем, два позитивных примера. Первый – когда Россия не вмешалась в ситуацию во время революционных событий в Батуми. Хотя как же иначе могло поступить нормальное государство? Вывести солдат со своей военной базы и стрелять по мирным демонстрантам? Россия повела себя тогда, как нормальное, демократическое, цивилизованное государство. И тем не менее, поскольку мы не привыкли к таким действиям, мы особо поблагодарили ее и решили, что на самом деле начинается новый этап в наших отношениях. Второй очень позитивный пример – недавнее подписание Соглашения о порядке вывода российских военных баз с территории Грузии. Оно свидетельствует о том, что даже самый сложный вопрос (еще в прошлом году он казался неразрешимым) можно решить, если есть политическая воля на самом высоком уровне. Мы ценим, что российская сторона сделала этот шаг и не только подписала, но и реализует это соглашение. Увы, остальные примеры резко отрицательные, начиная с действий миротворческих сил в зонах конфликтов, заканчивая абсурдным запретом на ввоз в Россию грузинского вина. Никто не поверит, что это обоснованное решение. Все прекрасно понимают, что это чисто политическое наказание Грузии, что нам просто сказали: «Ребята, вы плохо себя ведете, вы демонстрируете самостоятельную от России политику, мы вам покажем». Да, если этот вопрос не будет решен, у нас создадутся очень серьезные проблемы. Но разве от этого России будет лучше? Не думаю. Россия еще раз покажет мировому сообществу, что она использует экономические рычаги для политического давления на Грузию, наказывает ее и играет негативную роль в отношении этой страны.

– Готовится визит премьер-министра Зураба Ногайдели в Москву. Он должен был состояться еще в конце февраля, но был перенесен на более поздний срок по инициативе российской стороны. Как тогда объяснил российский посол, в «напряженной атмосфере надо взять какую-то паузу». Не считаете ли, что пауза слишком затянулась?

– Когда я слушала заявление господина посла по этому поводу, мне было его искренне жаль, потому что я не думаю, чтобы господин Чхиквишвили сам верил в это объяснение. Потому что именно в сложной ситуации и должна на всю катушку работать дипломатия. Я очень надеюсь, что на этот раз визит премьер-министра в Москву все же состоится. Накопилось очень много вопросов, которые следует решать, иначе они играют не на пользу нашим странам. Могу сказать, если российская сторона не отменит свой запрет на ввоз грузинских вин, это очень навредит нашим последующим отношениям. Мы, естественно, никому не угрожаем, тем более такой стране, как Россия. Мы просто адекватно говорим о том, что произойдет. Ничего хорошего из этого не выйдет ни для Грузии, ни для России. Россия за последние 15 лет шаг за шагом делает все для того, чтобы вытеснить себя с Кавказа, из Грузии. Сама отдаляет себя от Грузии. И после этого на нас еще обижаются за то, что мы отдаляемся от России. От добра добра не ищут.

– Как реализуется постановление парламента по выводу российских миротворцев?

– В связи с ним в российских СМИ и Думе тоже было много шума. Говорили о подготовке Грузии к войне. Сколько месяцев прошло с принятия постановления? Была ли за это время хоть попытка дестабилизации с нашей стороны? Конечно, нет. Естественно, никто не говорил российскому народу, что конкретно написано в этом постановлении. А там написано, что мы надеемся на то, что Россия сыграет позитивную роль в этом конфликте, ожидаем, что миротворцы будут действовать согласно своему мандату, но если этого не произойдет, поставим вопрос о замене российских миротворцев международным контингентом. Разве наши требования несправедливы? Мы требуем всего лишь того, чтобы Россия выполняла свои обязательства. Нужно открыто говорить о том, что же действительно происходит в российско-грузинских отношениях, а происходит то, что нас постоянно наказывают. Наказали один раз, введя визовый режим (только с нами из всех стран СНГ), потом еще много раз наказывали, а сейчас вводят запрет на вино. За этим последуют и следующие запреты.

– В России тоже обижаются на неоправданно резкие заявления грузинского руководства.

– Например?

– Были заявления о том, что Россия якобы сама взорвала магистральный газопровод.

– А разве было нормально, когда мы в течение целого дня не могли получить от наших российских коллег ответ, что же все-таки произошло на газопроводе? Сложно было взять трубку, позвонить и сказать: «Нам жаль, что в такой суровый, морозный день страна оказалась без газа и электричества, мы делаем все для того, чтобы как можно быстрее восстановить газопровод»?

– Вы поедете в Санкт-Петербург на празднование 100-летия российской Думы?

– На сегодняшний день я решила, что мы должны поехать. Но мне бы очень хотелось, чтобы политический фон был более или мне нормальный. Потому, что если фон будет резко отрицательный, то мы еще подумаем, стоит ли ехать, так как на подобном фоне нужно будет что-то сказать, а мы люди достаточно деликатные, и не хочется портить праздник. Хотелось бы, чтобы и наши российские коллеги тоже об этом думали. Вы знаете, происходят странные вещи – я в сентябре прошлого года направила господам Грызлову и Миронову письмо с просьбой начать обсуждение наших проблем по Южной Осетии и Абхазии, начать переговоры, чтобы мирный план по Южной Осетии осуществлялся, и чтобы Россия играла активную позитивную роль в этом направлении. Ответ от господина Грызлова я вообще не получила, от господина Миронова получила, но с опозданием на несколько месяцев.

Сейчас вот я буквально пятый день пытаюсь дозвониться российским коллегам (не буду называть фамилий), чтобы обсудить проблему с запретом на ввоз грузинских вин. Никакого ответа. Если есть желание действительно позитивно сотрудничать и если тебе звонит твой коллега, неужели так сложно сделать хотя бы протокольный ответный звонок? Выслушать проблему и сказать: «Мы постараемся разобраться». Но когда таких ответов нет, естественно, возникает ощущение, что или люди не хотят вообще говорить, или им просто нечего сказать, и в силу своей порядочности они избегают пустого разговора. Неправда, что Грузия не хочет с Россией сотрудничать, неправда, что из Тбилиси предпочитают звонить в Вашингтон, а не в Москву. Но что делать, когда мы десять раз звоним в Москву, и никто не отвечает, а в европейских дружеских государствах и со стороны США отвечают на первый же наш звонок. Российская сторона очень многое должна пересмотреть. Мы тоже не против пересмотра проблем, которые Россия видит в Грузии, но не в ущерб нашим национальным интересам. Есть «красная линия» – территориальная целостность Грузии, суверенитет нашего государства, его политическая ориентация. И наша политическая ориентация – быть в НАТО и быть ближе к Евросоюзу – совершенно не означает плохих отношений с Россией. Как раз наоборот.