Posted 4 сентября 2014,, 20:00

Published 4 сентября 2014,, 20:00

Modified 8 марта, 02:05

Updated 8 марта, 02:05

Трудности перевода

Трудности перевода

4 сентября 2014, 20:00
Несколько израильских издательств объявили весьма необычный конкурс. Переводчикам предлагается переложить на иврит (для последующей публикации, естественно) произведения русской классической литературы, на страницах которых употребляется мат. Трудность задачи под силу оценить только ивритоязычному человеку. Ведь в этом

Сказать, что не знающему русского языка израильтянину отечественная классика незнакома, будет преувеличением. Классические произведения русской литературы начали переводить на древнееврейский язык еще в ХIХ веке, когда слово «иврит» практически не употреблялось. В прошлом веке в различных переводах на иврит вышли произведения Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, Тургенева, Гоголя, Леонова, Шаламова, Солженицына, Евтушенко и других русских писателей и поэтов. Но за переводы текстов, в которых встречались бранные слова, именуемые по-русски матом, толмачи браться опасались. Так, на магазинных полках ивритоязычной литературы не найдешь ряда произведений Пушкина (его стихотворение «Телега жизни», к примеру) и поэмы Ивана Баркова «Лука Мудищев». Их-то и предложено теперь перевести в рамках литературного конкурса.

Но перекладывать эти книги с языка оригинала знатоки иврита остерегались вовсе не из-за страха перед законом. Никаких запретов и штрафов ни за какие специфические выражения в израильском законодательстве нет. Переводчики опасались, что их просто не поймут: ведь в иврите нет никакого аналога русским матерным выражениям.

В российско-израильском фильме «Кофе с лимоном», выпущенном в 1994 году, Александр Абдулов сыграл роль актера Валерия Островского, переехавшего на Святую землю. По сценарию, в Островского влюбилась израильская девушка. И вот в процессе одного из разговоров на повышенных тонах эта самая девушка произносит знакомое каждому носителю «великого и могучего» фразу: «Пошел ты... к такой-то матери!» Точности ради замечу, что «пошел ты» она сказала на иврите: «Лех ата». А вот дальше русскоязычным понятно и без перевода. Пораженный не столько женской категоричностью, сколько использованием иностранкой русского мата, герой Абдулова пытается усовестить подругу, но та, удивившись, только и спросила: «А что особенного я сказала?» Собственно, тот же самый вопрос мог бы задать любой не знающий русского языка израильтянин.

Ругательств в иврите вообще немного. Например, на этом древнем языке «накнИк» (то есть «колбаса») в определенном контексте будет означать «подзаборно-заборное» слово. Кстати, в арабском языке, также являющимся официальным в Израиле, «ник» может пониматься по-разному. Поэтому старайтесь не произносить в окружении арабских друзей такие русские слова, как, например, «понедельник» и «вторник». Могут не так понять.

И в иврите, и в арабском есть обидное слово «шармУта». Означает «проститутка». Есть чисто ивритский эквивалент – «зонА». Выражение «бен зона» («сукин сын») может относиться и к женскому полу. Хотя в этом случае правильнее говорить «бат зона» – вроде как «сукина дочь» или что-то в этом роде. Но в общем-то этими выражениями, которые, согласитесь, никак не могут считаться полными эквивалентами русскому мату, список неприличных слов в иврите и ограничивается. Даже исконная седьмая буква ивритского алфавита «зайн» (палочка с полукружочком внизу) может считаться неприличной только в соответствующем контексте. Тогда, в том самом контексте, она и будет означать слово, которое в России иногда (будем считать именно так) пишут на заборах.

Справедливости ради следует сказать, что, собственно, русские «крепкие» выражения в Израиле употребляются, и даже, бывает, в стенах парламента. В конце 1970-х гг. депутат Йоси Сарид, представлявший тогда партию «Авода» («Труд»), пожаловался с трибуны кнессета на премьер-министра Менахема Бегина, назвавшего его, лидера оппозиции, известным русским словом из трех букв. Сарид произнес это слово и пояснил для незнающих, что это грубое русское ругательство.

Впрочем, русский мат в устах израильтянина подчас звучит очень не по-русски. В иврите вообще много русских слов, но лишь немного измененных в произношении в соответствии с фонетическими особенностями семитских языков. Например, «исторья» (по-русски «история»), «психологья» («психология»), «балаган», «идиот» (не путать с «идийот» – в переводе «известия»). С матом произошло то же самое. В иврите нет мягкого знака и соответствующего смягчения. Поэтому и говорят ивритоязычные «твою мат» вместо полного русского аналога. Но даже эта, так сказать, адаптация не считается нецензурным словом, которое подлежит «запикиванию» в телерепортажах.

В «Триумфальной арке» немецкий писатель Эрих Мария Ремарк устами одного из своих героев, эмигранта Бориса Морозова, утверждал, что только в русском языке матерное выражение и может, по сути, означать мат: остальные языки до настоящего мата недотягивают. Правоту немецкого классика подтверждает и иврит. Так что израильским переводчикам, рискнувшим участвовать в литературном конкурсе, предстоит нелегкая задача. Тем интереснее будет узнать, кому лучше всех удастся донести до израильтян поэтические хулиганства Пушкина и Баркова...

"