Бургомистр Брюсселя Фредди Тилеманс

– Господин бургомистр, чего больше в той роли, которую сегодня играет Брюссель как «столица» Европы – проблем или преимуществ?

– Есть и то, и другое. На мой взгляд, больше преимуществ. Статус постоянно заставляет подтягиваться к мировому уровню, предъявлять повышенные требования. Когда я бываю в Америке и говорю, что приехал из Бельгии, не все там представляют, где это. Но когда говорю, что я мэр Брюсселя, все сразу вспоминают и проявляют знаки уважения. С другой стороны, «повышенный статус» Брюсселя означает для горожан рост стоимости жизни. Брюссельцы жалуются на подорожание жилья, услуг, транспорта. Хотя у нас все это еще значительно дешевле, чем в других больших городах. В Париже цена недвижимости, аренды жилья просто поднебесная, в Лондоне – тоже. Думаю, что и Москва к тому идет. Ясно, что все, кто приезжает работать в Европарламент, в Еврокомиссию, кто занимается лоббизмом в этих европейских институтах, добавляют нагрузки на транспорт. Отсюда – пробки, загрязнение воздуха. Развивается и туризм. Особенно деловой, потому что в Брюсселе представлены все крупнейшие мировые фирмы. Они здесь имеют прямой контакт с руководящими институтами ЕС. Все это иностранное нашествие выгодно городу, потому что рождает спрос на услуги, стимулирует градостроительство.

– Как влияет иммиграция на уклад жизни? Что это – приток свежей крови или угроза?

– Рубежом отношения моих земляков к иностранцам был 1958 год, когда в Брюсселе проходила Всемирная выставка. Они осознали, что мир населен разными людьми, и бельгийцы в нем лишь крохотная часть. В городе силен дух космополитизма, поэтому у иммиграции свои особенности. Нет этнических «гетто», хотя есть бедные кварталы. Нет кварталов, где жила бы одна национальная община. Население разных рас, языков и религий живет вперемешку, чего не увидите ни в Париже, ни в Лондоне. И нигде в относительно небольшом городе (Брюссель – «миллионник». – «НИ») не увидите такой концентрации любых национальных ресторанов, какие только можно вообразить: тибетские, марокканские, китайские, славянские. Многонациональное окружение обязывает людей ощущать себя по-другому. Оставаясь у себя дома, они живут в большом мире. Самая большая проблема некоренного населения – это социальная интеграция молодежи. Молодые люди не находят работы, не имея достаточного образования и профессиональных навыков. Мы стараемся решить проблему созданием центров альтернативного обучения, где и не сильно грамотный человек может научиться ремеслу.

– В середине 90-х годов было много заброшенных ветхих домов в самом центре города. Почему деградировал центр и что сейчас главное в его реконструкции?

– В конце прошлого века среди состоятельной буржуазии была мода переселяться из центра на окраины или за город. С другой стороны, европейский статус города породил соблазн спекуляции землей. Банки и риелторские фирмы скупали целые кварталы, ждали, когда дома придут в негодность, чтобы оправдать их снос, и строили на их месте коробки офисов. Самый наглядный пример – бульвар Альберта II около Северного вокзала, где они построили «маленький Манхэттен». Мы, социалисты, придя к власти, решили прекратить это безобразие. И стали следить, чтобы застройка велась гармонично и разнообразно. Сейчас это, наверное, единственный город Европы, где в одном и том же квартале можно найти жилые дома очень высоких стандартов, социальное жилье, магазины, сервис и мелкое производство. Именно это спасает город. Примечательно, что среди молодой буржуазии появилась тенденция возвращаться в центр. На улице Вье-Марше-о-Грен в историческом центре «лофты» в старинных стенах проданы невероятно дорого.

– Что такое местное самоуправление в Брюсселе? Могут ли жители воспрепятствовать стройке в своем дворе, на своей улице?

– Есть так называемые «контракты квартала». Это собрания жителей, где они выражают мнения, каким должен быть их уголок города. Их представителей приглашают участвовать в дискуссиях о городском строительстве, обустройстве перекрестков, организации уличного движения. Когда какая-то фирма хочет получить разрешение на стройку, она должна информировать жителей конкретного квартала. Те могут созвать собрание под эгидой градостроительной службы и обсудить проект. Могут возразить против него. Если приведут достаточно аргументов, то власти не дадут разрешения застройщикам. Властям ведь предстоят новые выборы.

– В Брюсселе проводится много манифестаций, не только бельгийских, но и международных. Какие шествия могут быть запрещены и когда полиция применяет силу?

– В 1989 году было 300 манифестаций в год, сейчас более 500. Мне, как бургомистру, пришлось рассматривать 2500 заявок на шествия, я запретил из них только шесть.

– Чем мотивировали запреты?

– Был риск либо насилия, либо выступлений с расистскими, разжигающими ненависть призывами. У нас это недопустимо. Вообще вмешиваемся в ход манифестаций очень редко. Люди должны чувствовать свободу шествия. И, наоборот, полиция жестко вмешалась, когда правые экстремисты пытались провести антиисламскую демонстрацию. Я запретил ее как проявление ненависти на религиозной почве. В демократии не ограничены свобода выражения мысли, свобода слова, собраний и шествий. Но до того момента, когда они не посягают на свободу и безопасность другого.

– В вашем городе, где периодически проводятся саммиты ЕС и НАТО, бывают одновременно многие первые лица иностранных государств. Как вы обеспечиваете их проезд по улицам?

– Мы никогда не перекрываем улицы. Сопровождаем машины и кортежи эскортом мотоциклистов. Бывает, по ходу расчищаем одну полосу для быстрого проезда высокопоставленных персон.

– Насколько серьезны в Брюсселе проблемы пробок, загрязнения воздуха, нехватки парковок? Нет ли планов ограничить въезд в центр?

– Мы раздумывали над мерами по ограничению движения. Но пока договорились попытаться сделать только две вещи. Во-первых, пустить чистый и привлекательный общественный транспорт, чтобы побудить людей меньше пользоваться автомобилем. Во-вторых, по возможности направлять автомобили в подземные платные паркинги.

– Какую проблему вы назвали бы самой важной для города на ближайшее будущее?

– Занятость. Город имеет смысл, только если людям в нем хорошо. А это предполагает конец месяца с зарплатой. К сожалению, многие фирмы больше заботятся о прибылях и не думают, что промышленность – это прежде всего занятость. Переводят производство в страны с дешевой рабочей силой. А когда нет работы – растет агрессия, насилие, алкоголизм и другие социальные беды. Для сбалансированного общества нужно как можно меньше безработицы. Надо убеждать промышленников. Живут-то они здесь. Мы стараемся.

СПРАВКА

Бургомистр Брюсселя Фредди Тилеманс пришел в политику через молодежную организацию соцпартии. Вся его политическая карьера связана с городом. Впервые был избран бургомистром в апреле 1994 года, но через год со сменой политического цвета власти ушел в оппозицию, оставаясь в городском совете. В 2000 году партия снова победила на муниципальных выборах, и Фредди Тилеманс вернулся в главный кабинет готической ратуши на брюссельской Гран-Плас.