Ирина Слуцкая

– Ира, Новый год для вас праздник семейный?

– Конечно, семейный. Собираюсь встречать его с близкими людьми. Муж Сергей, его тетя, дядя, двоюродная сестра… К сожалению, мамы Сергея год назад не стало, отца нет, остались дядя и тетя, которая ему как мать… Все мы очень дружны, поэтому за новогодним столом, думаю, обязательно соберемся.

– Через две с половиной недели чемпионат Европы в Лионе, а потом Олимпиада – для вас уже третья по счету. Думали когда-нибудь, что до нее доживете?

– Ой нет (хохочет.). Я никогда так надолго не загадываю. И мне самой странно. Такая я уже взрослая… Помните, после той Олимпиады (в Солт-Лейк-Сити. – «НИ») передо мной стоял вопрос – кататься или не кататься? Но жизнь сама подсказала, что еще могу. Вот я и продолжила дальше...

– Все знают, что за этим «дальше» последовало. Тяжелая мамина болезнь, потом болезнь ваша, после которой многие к обычной-то жизни не всегда приспосабливаются. Кстати, когда вы, только встав с больничной койки, поехали-таки на мировой чемпионат в Дортмунд в 2004 году и выступили там неудачно, вам не говорили: «Ира, вы сумасшедшая»?

– В лицо так прямо не говорили, но отговаривали ехать многие. «Ты же там даже к первой пятерке близко не подберешься. Сможешь после этого подняться?» Я отвечала: «Я?! Смогу!» Знала: в Дортмунде у меня мало что получится, но почему-то была уверена, что уже на следующий год смогу со всеми бороться на равных. Так ведь и получилось (фантастическая победа Слуцкой на мировом чемпионате-2005 в Москве вошла в историю фигурного катания как одна из самых ярких. – «НИ»). Сейчас я очень рада, что еду на Игры в Турин. Олимпиада – совершенно особые соревнования. Сумасшедшие. Само нахождение там, атмосфера праздника... Столько народу, и все такие красивые, в форме… Правда, когда выходишь на лед, уже не обращаешь внимания – Олимпиада это или рядовой чемпионат. Настолько ты отрешенный.

– Обычно в семьях потенциальных олимпийских чемпионов в решающий год все родные тоже пребывают в состоянии полной боевой готовности. Помогают больше, чем обычно, на капризы всякие глаза закрывают. Почему-то кажется, что вот приезжаете вы домой после тренировки, а на столе ужин, который муж приготовил…

– Нет, я считаю, что женщина должна ухаживать за своим мужчиной. Поэтому готовка вся лежит на мне. Хотя Сергей мне очень много помогает – убирает, посуду моет, на рынок ходит, но готовлю и глажу я.

– Вам это в удовольствие?

– Да. Готовить люблю и жалею, что времени на это сейчас у меня мало. Делаю все быстро-быстро. Мы неприхотливы в еде, главное, чтобы суп был и молоко для каш, которые варю утром мужу. И вообще я считаю: нельзя сходить с ума по поводу Олимпиады. Да, победа в ней – это цель, к которой я иду всю жизнь. Но надо понимать, что это спорт и человек все равно может ошибиться в самый ответственный момент. Я всегда говорю: спортсмены не машины. Хотя и компьютеры, бывает, ошибаются. Поэтому, конечно, все мои родные желают, чтобы я там хорошо выступила, переживают за меня и помогают кто как может. Но не потому, что Олимпиада впереди, а потому, что так должно быть всегда. Иначе не будет семьи, не будет правильных отношений. Не могу сказать, что сейчас все внимание в семье направлено только на меня. Нет, мы всегда дорожим друг другом.

– У вас дом большой?

– У меня последний этаж, трехкомнатная квартира в 80 квадратных метров и домработница – Ира Слуцкая. Почему-то думают, что если у тебя имя есть, то и дом загородный, и водитель, и повара к нему прилагаются. А я земной человек. У меня есть мои руки, которые помогают уют создавать, и руки мужа, который может полочки там всякие прибить, починить что-то, если нужно... И вообще он у меня молодец!

– Семь лет назад, по-моему, только ленивый не отговаривал вас выходить замуж так рано. Когда болели, все, включая близких, так же дружно убеждали не торопиться выходить на лед, но вы…

– Почему я никого не слушала?

– Да. Это упрямство или настолько сильная вера в то, что все непременно будет хорошо?

– Не знаю… Упертая я, как папа мой, это точно. Он один раз как сказал: «Не буду здесь работать! Буду директором!» Так и сделал. Сейчас – у директора заместитель… Может быть, я в него. А может, настолько уверена в том, что, чему быть – того не миновать, что не боюсь принимать подобные решения. Оглядываясь назад, понимаю, что действительно очень рано вышла замуж. Но я совершенно об этом не жалею. Кстати, и Сергей, когда на мне женился, никого не спрашивал. Он меня своим родным показал за несколько дней до свадьбы. Очень смешная история была. Он слыл таким спокойным, домашним, ни с кем не гулял. А тут все пропадает и пропадает у меня. И вот однажды сестра его домой приходит и говорит: «А Сережа-то наш женится!» Все – ха-ха-ха… Какое там женится! Он домой-то никогда никого не приводил. А тут девочка девятнадцатилетняя, фигуристка, о чем вообще можно говорить?! И вдруг через пару дней он меня приводит, и я собственной персоной: «Здрасьте». Все в шоке. Так и познакомились. Но очень быстро и спокойно я вошла в его семью. И сейчас мне очень хорошо. Поняла за эти годы, что я достаточно семейный человек. Я не люблю шумных тусовок, не хожу по клубам. У нас с мужем есть пара любимых мест в Москве, где мы очень любим посидеть, отдохнуть с друзьями. И дело, мне кажется, не в возрасте. Просто я настолько устаю от ажиотажа вокруг своей персоны в мире фигурного катания, что вне его совсем другую жизнь выбираю.

– Все равно, мне кажется, мужем «при Слуцкой», как при любой другой известной жене, мужчине быть непросто.

– Да, знаю, очень много браков из-за подобных ситуаций распадается. Но думаю, Сергей не обижается, а гордится мною. Он не из тех людей, которые каждый день соловьем заливаются. Он делом свое отношение ко мне показывает. Я могу прийти домой, а у меня в комнате дерево в горшке стоит, о котором давно мечтала. Или еще что-то, что может меня порадовать. Да и я никогда не веду себя с ним так, что вот, мол, я такая! Наверное, это взаимоуважение, понимание, уступчивость и помогают наш брак сохранить.

– Он поедет с вами на Олимпиаду?

– Нет, я не люблю, когда во время соревнований родные в зале.

– Неужели и в Москве во время того потрясающего проката на чемпионате мира никого из близких на трибунах не было?

– Нет. Мама даже по телевизору не смотрела, я ей запретила. А папа… У него телевизор работал, но он тоже не смотрел. Мама мне потом рассказывала, что за водой в магазин ходила, а когда обратно в подъезд зашла (они на пятом этаже в «хрущевке» без лифта живут), слышит – музыка к моей произвольной программе играет. Поднимается на второй, третий этаж – из всех дверей моя произвольная доносится. Дошла до своей квартиры – середина программы. Так и стояла на площадке, пока музыка не кончилась. Ворвалась в квартиру, кричит папе: «Ну что?» А он: «Не знаю, не смотрел, но все время хлопали». Они к телевизору, а там у меня уже такая истерика, что они сразу все поняли. Представьте, как бы они переживали, если бы в зале были…

– Как сейчас дела со здоровьем? В прошлом сезоне вы не скрывали, что сидите на гормональных препаратах.

– Я и сейчас их принимаю.

– Отменять нельзя?

– На фоне нагрузок и стрессов – нет. Потом будем снижать постепенно.

– А сами как чувствуете, болезнь отпустила?

– Она настолько непредсказуема… Вот последние анализы были – не могу сказать, что супер. Но я постоянно под контролем, если что, то таблеток прибавляют. Влияют они, конечно, на общее состояние – голова, например, иногда кружиться начинает после длительных перелетов. Но что делать? Главное, чтобы ноги не болели. Как я говорю, голову мы переживем, ее «отключить» можно. А вот ноги…

– Сколько лет вы уже в фигурном катании?

– Ну, если мне почти 27, значит, 23 года.

– Ира, я вот оглядываюсь кругом (а сидим мы в маленькой, старенькой комнатке на катке стадиона Юных пионеров) и думаю, не хочется двукратной чемпионке мира хоть под занавес карьеры каток теплый, кресло уютное в раздевалке?

– Так я еще счастливая… У меня вон целых два шкафчика (с хохотом кивает на узенькие железные ящики). Отвоевала себе. Чемпионка все-таки! Да, условия у нас, прямо скажем, не шикарные, но жить можно. Наконец-то машину для заливки льда хорошую поставили – лед сейчас ровный. Немножко холодновато, но это решаемый вопрос. Могла бы одна кататься. Но надо же понимать: у тренера-то я не одна. Вот уйду когда-то, а ей нужно, чтобы росли и другие чемпионы. Как вообще можно детей взять и бросить?! Я сама Жанной Федоровной (Громовой. – «НИ») очень дорожу. Считаю ее великим тренером и человеком. Нет у нас больше таких специалистов, кто бы мог довести до такого уровня с детских лет. Она знает ко мне подход. Знает, что сказать надо, когда взлом такой идет... Главное, мне здесь никто не мешает. Зал есть, лед есть… Да, забыла – у меня же еще третий, совсем маленький ящик имеется. Я там подарки храню.

– Для кого?

– А для всех. Подарки делать очень люблю, но разве упомнишь, когда тут у всех день рождения? А так приходит именинник – я раз, в ящичек…

– Вы для этих девчонок и мальчишек кумир недоступный или…

– Да Ирка я здесь для всех. Просто Ирка. А вот родные зовут меня Ариной. В семье я никогда не была Ирой, Ириной. Только Ариной. Хотя, когда родилась, мне дали имя Ира (так и в паспорте написано), но уже через час пошло – Арина да Арина. Муж называет меня Айра. Или Айрин. Подружки – Слу. Знакомые хорошие – Ируськой.

– Скажите мне тогда, Ирина-Арина, после Олимпиады с фигурным катанием попрощаетесь?

– Не знаю, Оксан, как сложится. Может, я «четверные» как запрыгаю…