Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин

– Что скажете о своем выступлении на родине? Понравилось?

Максим: – Результатом, конечно, довольны. Получили высокие баллы. Да и программы потихоньку приобретают законченный вид. По крайней мере по сравнению с нашим первым этапом Гран-при в Париже мы прибавили, и это еще один повод для удовлетворения. Хотя пределов совершенству, конечно, нет…

– Это значит, что до Турина еще есть над чем поработать?

Татьяна: – Конечно. Времени до Олимпиады достаточно, еще успеем и элементы закрепить, и душевности нашей программе добавить. У нас ведь «Ромео и Джульетта». Произведение обязывает. Хочется, чтобы в нашем катании было больше и Ромео, и Джульетты, больше романтических отношений.

– Интересно, сколько версий «Ромео и Джульетты» вы пересмотрели, чтобы глубже вникнуть в образы героев этого произведения?

Татьяна: – Честно говоря, ни одной!

– Неужели даже мюзикл или фильм не видели?

– Ой, вру, кино все-таки смотрела. В понедельник надеемся увидеть еще один вариант – идем в Мариинский театр на балет. Но не сомневайтесь, эту трагическую историю я знаю. И мы, если честно, не собирались воплощать ее на льду. Наша программа не о любви Ромео и Джульетты, а о вечных отношениях мужчины и женщины. Для любви не важно, сколько тебе лет – 16 или 60. Эту идею мы и хотели донести до зрителей.

– До Олимпиады осталось меньше трех месяцев, и очень хотелось бы знать, что собираются донести до зрителей ваши основные конкуренты в борьбе за туринское «золото» китайцы. Они что-то темнят, ходят даже слухи, что сообщения о травме Хунбо Чжао – заранее продуманный тактический ход. Что вы обо всем этом думаете?

Максим: – Знаете, Лион Измайлов рассказывал, что над известным анекдотом – когда один мужик просит подвинуться сидящего на рельсах товарища – не смеются только китайцы, потому что они в отличие от нас понимают, что тот на теплое местечко сесть хотел. Восточные люди необычные. Это я к тому, что с китайцами ничего непонятно.