Рудольф Загайнов

– С Романом мы начали работать еще в августе прошлого года, спустя два месяца после того, как он не отобрался на мировой чемпионат, – объяснил Загайнов, когда между тренировками, соревнованиями и психологическими сеансами у него выдался, наконец, небольшой перерыв. – Общались, правда, по телефону. Осенью я приезжал к нему в Омск поработать более плотно, а заодно познакомиться с семьей, с родителями, которые Рому же и тренируют. А потом уехал в Рязань. К другому нашему известному спортсмену, гребцу Максиму Опалеву. Дело в том, что руководство Госкомспорта, а также руководитель штаба олимпийской подготовки к Играм в Афинах Анатолий Иванович Колесов cчитают, что меня лучше подключать к работе с теми, кто претендует на золотые медали. Но, как правило, работая на сборе, я не могу себе позволить не обращать внимания на тех, кто не числится в потенциальных чемпионах. Когда я вижу глаза спортсменов, которые просят о помощи… В Рязани я, например, работал не только с Опалевым, но еще с четырнадцатью гребцами, восемь из которых – заслуженные мастера спорта. Теперь – опять Роман. Вот взял у него дневник, который он вел в мое отсутствие. Буду изучать.

– С таким количеством потенциальных олимпийских чемпионов одновременно приходится общаться впервые?

– Нет. В Грузии, будучи главным психологом спорткомитета, я опекал абсолютно все команды. Так что мне не привыкать. Просто после сбора в Рязани, от которого я в восторге – какие же в этой команде люди замечательные, надо бы поехать в санаторий (смеется). Голова кругом идет. А тут просят поработать с пловцами, в марте меня вновь, но уже в Хорватии, ждут гребцы, а в феврале я должен сдержать слово и непременно приехать в гандбольную команду к Владимиру Максимову. Он ждет. Я не боюсь такого количества работы. Боюсь, что просто физически не успею со всеми пообщаться.

– Как бы вы сами ответили на вопрос: что такое работа спортивного психолога?

– Трудно ответить на этот вопрос однозначно. Спортивный психолог – очень тяжелая работа. Пожалуй, только сейчас я начинаю осознавать, чем занимался все эти годы. В конце 60-х отечественный спорт вдруг понял, что ему нужны психологи. Но так получилось, что я один задержался на столь длительный срок. Многие ведь не представляют, что такое психолог в спортивной команде, где каждый день нужно завоевывать доверие всех и каждого поодиночке. Человеку, далекому от спорта, трудно понять, что чемпионы, сильные и мужественные люди, нуждаются порой в особой опеке. Когда я работал с Анатолием Карповым во время его матча на первенство мира с Найджелом Шортом, ключ от его комнаты на ночь брал с собой, чтобы утром не разбудить его стуком в дверь, а войти осторожно, положить руку на плечо и тихо сказать: «Анатолий Евгеньевич, пора»... Работа психолога требует слишком большой самоотдачи. Я сам не знаю, когда я больше второй отец, а когда – психолог. Просто друг или духовный наставник. Это все в зависимости от опыта нашей работы может меняться. Когда я работаю как духовный наставник – это высший уровень. Значит, тебе доверяют на все сто процентов. Тогда я просто счастлив. Могу добавить, что каким бы прекрасным специалистом психолог ни был, не зная характера большого спорта, он обречен.

– Почему вы заставляете абсолютно всех своих спортсменов вести дневники?

– Потому, что убежден: дневник просто необходим человеку, который поставил перед собой большую цель. Те, с кем я работаю, пишут там не только о тренировках, но и о том, что переживают каждый день. Ведь вся наша жизнь – это сплошные переживания, которые надо преодолевать. Человек так устроен, так живет его эмоциональная сфера. И если ее не регулировать (что сам человек делает с трудом), это будет большой бедой. Он просто не выдержит той самой борьбы с самим собой. Дневник спортсмена – это зеркало. В нем все отражено. Но получить право в него заглядывать – большая победа психолога.

– Если вернуться к Слуднову, его ситуация по сравнению с той, в которой накануне Олимпиады оказался Алексей Ягудин, более сложная?

– Как раз у Леши ситуация была гораздо тяжелее. Два года поражений от Плющенко. Плюс адаптация к своему тренеру. Тенденция сегодняшнего спорта, к сожалению, такова, что тренер становится рабом спортсмена, вторым номером в их тандеме… Спортсмен стал хозяином положения и считает себя вправе диктовать условия. Во многом поэтому Леша находился в безобразном состоянии. Мало того, что он был абсолютно растренирован, напрочь забыл, что такое настоящая отдача на тренировках, так еще полностью потерял веру в себя. Ситуация Романа – обычная. Он вдруг придумал, что ему нужны другие методики тренировок, что неизбежно сказалось на отношениях с тренером. А ведь тренирует Романа мама...

– Это усложняет работу?

– Невероятно. Помните, был такой английский бегун на средние дистанции, чемпион московской Олимпиады Себастьян Коу? Его тренировал отец. Так они нашли выход: дома забывали, что папа тренер, а на тренировках, что – отец. Но это очень трудно, и чаще всего дело хорошо обстоит только на словах. Я считаю, что в таких случаях нужно просто отдельно жить. Роман сейчас как раз переезжает в свою квартиру, и думаю, что все сразу изменится в лучшую сторону. Времени у нас еще вагон. Лишь бы не было у него сейчас неуверенности, как у Леши Ягудина, перед конкретными противниками.

– Как вы считаете, в Москве Слуднов, разделив на одной дистанции первое место с Эдом Мозесом, а на другой уступив ему, со своими задачами справился?

– Задача у него была одна – не проиграть. Поэтому справился наполовину. Но главное – все увидели, Роман вернулся и не намерен сдаваться. Работает он пока прекрасно, и я не сомневаюсь в том, что это будущий олимпийский чемпион. А с теми проблемами, которые есть, уверен, справимся.

– А с какой проблемой, если обобщить, великие спортсмены сталкиваются наиболее часто?

– …Одиночеством. Любой лидер всегда одинок. С ним очень трудно общаться, потому что он весь как бы сконцентрирован в себе. Потом… Понимаете, какая вещь... Жизнь обычного человека с годами становится полнее и богаче. А в спорте – наоборот. У спортсменов наполненный яркими событиями и переживаниями отрезок жизни приходится на юный, в лучшем случае – на молодой возраст. То есть все лучшее чаще остается в прошлом. Еще одна проблема, которая мучает многих, – переживание неиспользованных возможностей. Как правило, проигравший решающий бой спортсмен не может простить себе это. Мучается всю жизнь…

– Рудольф Максимович, спортсмены сейчас другие?

– Сейчас спорт другой. И жизнь другая. Спортсмены, естественно, меняются. Раньше, например, как я уже говорил, тренер всегда был лидером, а его ученики, скажем так, идеологически более воспитаны. Такое качество, как преданность тренеру, было частью мотивации, заставляло терпеть нагрузки, отдавать все ради победы, а деньги при этом играли далеко не первую роль… Сегодня, мы знаем, есть виды спорта, где золотые медали никого не интересуют, потому что прилично заработать можно, оставаясь и на вторых и третьих ролях. Но, с другой стороны, готовясь к своему главному старту, что Леша Ягудин, что сейчас Роман или Максим, о деньгах вообще не думают. «Ради тех самых секунд на пьедестале я годами готов пахать», – признался мне Максим. А труд у него, поверьте мне, адский. Патриотизм у наших спортсменов никуда не делся. Кстати, именно поэтому, думаю, в Афинах с нашей командой все будет в порядке. Ребята соберутся. Надо им только в этом помочь. Чтобы не было лишних людей вокруг. Чтобы в олимпийской деревне царила обстановка патриотизма, чего я, кстати, не увидел в Солт-Лейк-Сити… Флаг российский должен быть установлен на самом видном месте, а не болтаться где-то на крыше… Атмосфера царить такая, чтобы сразу чувствовалось, здесь все болеют друг за друга. И не дай бог увидеть нашим атлетам рядом с собой безразличных функционеров. Безразличия я как психолог вообще боюсь больше всего. Каждый олимпиец, а чемпион особенно, должен чувствовать, что его усилия нужны нашему спорту, родной стране. Знать, что труд его по достоинству оценят. Тогда и мотивация совсем другая будет, и жизнь после спорта совсем по-другому повернется…

– А почему, кстати, даже по всем статьям благополучным чемпионам так трудно бывает найти себя в обычной жизни?

– Им неинтересно. Потому что по сравнению с годами, проведенными в спорте, наступает спокойное время. А спортсмен по-прежнему готов к большим делам! Я приветствую и понимаю тех, кто потом пробует реализовать себя в бизнесе, они относятся к нему, как к спорту…

Справка «НИ»

ЗАГАЙНОВ Рудольф Максимович. Родился в 1940 году. Мастер спорта по боксу. Выпускник Ленинградского института физкультуры имени Лесгафта. Доктор психологических наук, профессор. В 70–80-е годы прошлого столетия был главным психологом спорткомитета Грузии, руководил Центром психологической подготовки. Загайнов – автор 90 научных трудов, десяти книг по психологии профессионального спорта, наиболее известные из которых – «Психолог в команде», «Доверие души», «Поражение», «Проклятье профессии». Готовится к изданию новое произведение под рабочим названием «Рядом с Ягудиным». Женат, имеет сына и дочь, а также двух внуков.