Виктор Тихонов

– Раньше, когда у звезд советского хоккея были звезды на погонах, главный тренер был для них царь и Бог. А как сейчас складываются отношения тренера и игроков-миллионеров?

– Это не главный тренер был царь и Бог. Это система была такая. Многие даже злились, что ко мне приходилось идти по любому поводу. А я не Дед Мороз. У меня в правом кармане не было машины, а в левом не было квартиры. Я должен был идти к начальнику ЦСКА, потом к председателю спорткомитета Министерства обороны, потом к министру обороны. И везде приходилось просить за игроков – кому телефон, кому машину, кому место в детском саду. Раньше я как мог воздействовать на игрока? Комсомольским, партийным собранием – вот и все. А сейчас все, казалось бы, очень просто. Есть контракт, и хоккеист его выполняет, получает хорошие деньги. Но в нем нет главного – пункта о штрафных санкциях за невыполнение трудового соглашения. И тут тренер бессилен. Агенты стоят горой за своих игроков. А если мы накажем того рублем, он приведет адвоката, сошлется на трудовое законодательство и подаст в суд. Думаю, в конце концов придем к цивилизованным законам в профессиональном спорте.

– Вас называют тренером-новатором. Вы, например, первым применили систему игры в четыре звена, по которой теперь работает весь мир. Вам, как человеку творческому, с кем было легче работать – с такими же, как вы, творческими людьми или с чистыми исполнителями?

– С простыми исполнителями многого не добьешься. Должны быть игроки талантливые, думающие. Личности. С такими всегда интереснее. Хотя и сложнее. И спорить иногда приходилось. Но я всегда говорил игроку: «Докажи, что ты прав». Если получал серьезные аргументы, соглашался с ним. Очень плохо, что сейчас многие действующие спортсмены не стремятся к образованию. Считают, что если есть деньги, все остальное приложится. Хоккей развивает человека физически, но никогда не заменит знаний, которые дают книги и образование.

– Известный канадский хоккеист Бобби Орр писал в своей книге, что всегда восхищался техникой ваших учеников. Сегодня такое услышишь нечасто.

– Все развалилось в начале 90-х. Когда мы в 1992 году выиграли Олимпийские игры, из ЦСКА начался большой отток хоккеистов в зарубежные клубы. Уехали сразу 14 человек. И мы со второго места улетели на двадцать третье. Все стали говорить – Тихонов плохо работает. Только сейчас осознали, что причина была не во мне. С тех пор хоккей очень изменился. Сегодня ставка делается на силу и скорость. Игра стала менее комбинационной. Игроки стали меньше думать, импровизировать. А хоккей – это прежде всего интуиция, импровизация и чутье. Хуже стала техника, коньковая подготовка. Игровые аспекты ушли на второй план. Ключевым стал вопрос денег. Раньше хоккей был массовым. В каждом дворе – хоккейные площадки. Сейчас катастрофа. Хоккей стал элитарным видом спорта, и не каждой семье он по карману. Раньше государство обеспечивало хоккеистов экипировкой. Теперь детская форма стоит минимум 400 долларов, и хватает ее на полгода. Поэтому в детские команды все чаще попадают дети состоятельных родителей. Папа оплачивает не только экипировку, но и выезды команды, поэтому его сын и выходит на лед. А талантливый парень без денег сидит на лавке и не может пробиться в состав. В то же время любой тренер знает, что звездами чаще становятся ребята из малообеспеченных семей, у которых мотивации куда больше. Поэтому очень нужна государственная поддержка именно детского спорта.

– Когда речь заходит о титулованных клубах, каковым является, в частности, ваш ЦСКА, часто говорят о духе. Сохранилось ли такое понятие сегодня или кроме денег уже ничего не осталось?

– Дух – это работа! ЦСКА отличался от других клубов прежде всего умением работать. Это был, как теперь говорят, бренд. Чтобы обыграть нас, нужно было прыгнуть выше головы. Мы играли чемпионат страны, турнир «Известий», потом выезжали на суперсерии. У моих ребят было по 105–110 матчей в год. Нас догнали и перегнали потому, что мы стали хуже трудиться. Нам надо воспитывать новое поколение хоккеистов, и начинать необходимо с детского спорта, когда закладываются основы будущего игрока. И дело это очень непростое, даже тонкое. Я вспоминаю, как начинал сам. Когда после войны мы с друзьями пошли записываться в футбол, из нас пятерых я был самым слабым. Но тренер почему-то взял только меня.

– В 80-е годы в прессе много шума наделало негативное интервью жены защитника Сергея Старикова – одного из ваших воспитанников. А вы не только ничем не ответили, но и в трудные времена взяли ее на работу. Вы часто отвечаете на зло добром?

– Про меня за всю мою жизнь много всякого писали. То на руках носят, то грязью поливают. Я вообще-то стараюсь не отвечать на зло. Тем более женщинам. Свою меру страданий человек получает сам, желательно ему в этом не помогать. Но иногда приходится защищать себя. В том числе и через прессу. Отношения людей в любой сфере деятельности не обходятся без конфликтов. Спорт не исключение. Взаимодействие игроков и тренера – процесс тонкий. Игрок, если это талантливый, умный человек, – всегда натура сложная, противоречивая. Хорошие взаимоотношения складываются не всегда. Даже в мужском коллективе. Недавно у меня был конфликт еще с одним игроком. Он наговорил журналистам всякого обо мне. Те написали. Потом приходил извиняться. Я, говорит, не подумал, погорячился. Что ж, я не в обиде. Я и сам человек вспыльчивый, горячий. А он молодой еще. Жизнь его всему научит.

– О вашей тренерской жесткости ходят легенды. Вам даже дали прозвище – Мистер дисциплина.

– Не надо путать жесткость с жестокостью. Было бы здорово, если бы можно было сесть за стол, договориться, выйти на лед и выиграть. Но ведь такого не бывает. Это первое. Второе: главный показатель работы тренера – результат. Если есть результат, значит, тренер все делает правильно. До ЦСКА я работал в рижском «Динамо». И не хотел переходить в армейский клуб. Потому что знал – там высочайшие мастера. Но Андропов (в то время председатель КГБ СССР. – «НИ») лично просил меня вернуться в Москву и взять ЦСКА и сборную. Он сказал мне тогда: «Виктор Васильевич, наведи в команде порядок. Можешь кого угодно отчислять, увольнять. Но наведи порядок». Я принимал команду после великого хоккеиста Константина Локтева. А когда стал наводить порядок, то сразу вступил в конфликт с командой, которая привыкла к более мягкому руководству. Я тогда спал по три часа. Но для меня другого пути не могло быть. Я знал, что если один год проигрываешь, на следующий год проигрывать нельзя. Снимут. Поэтому права на ошибку у меня не было.

– А как вам удается сохранять хорошую физическую форму?

– Я не курю. До 60 лет бегал кроссы с командой. Сейчас бегаю каждый день по полтора-два километра. Делаю зарядку, по-хоккейному разнообразную. Никакой диеты. Ем все, что вкусно. Очень люблю сладкое. Психологи говорят, что если человек все еще любит сладкое, значит, еще не постарел (улыбается)…