Чемпион мира Ярослав Рыбаков:

– Ярослав, три серебряные медали с трех предыдущих чемпионатов мира не наводили вас на мысли, что что-то идет не так?

– Все решается на небесах. Я каждый раз говорил себе: делай в секторе что можешь, а все остальное будет так, как бог даст. Научился воспринимать все философски. Лишний час ожидания, который случился из-за дождя, конечно, выбил из колеи. А тут еще началась полная неразбериха, никто не знал, когда точно начнутся соревнования. Куда бежать, что делать, то ли разминаться, то ли спать… Когда соревнования начались, тяжеловато было прыгать из-за мокрого сектора. Потом покрытие чуть-чуть подсохло, но стало холодно. Сложно в таких условиях собраться. Но смог! Раньше мне постоянно чего-то не хватало, а вот теперь – хватило. Наверное, где-то наверху чаша переполнилась. Мне так долго не везло, не складывалось, а сегодня вот повезло. Так много людей, даже незнакомых, стали за меня болеть, видя, как близко я постоянно к первому месту. Реакция на мою победу журналистов, соперников чего стоит… Как будто все вокруг кричали мне: «Парень, ну сколько ж можно, давай выигрывай!»

– Вы в этой ситуации выглядели на удивление спокойным. Как будто знали уже, что именно так все и будет.

– Это был мой десятый взрослый чемпионат мира. Представляете, десятый! Прыжок – такой вид, где очень сложно уложиться в заданные рамки. Можно иметь идеальную скорость и мощность разбега, но на тысячную долю сделал что-то не то, и все! А я вроде как спокоен. И это больше всего людей напрягает: что, мол, не можешь зарычать?.. Могу! Но смысл какой? Зачем демонстрировать всему миру, какой я крутой? Самым тяжелым моментом был не тот, когда планка на высоте 2,35 упала, а когда киприот (Кириакос Иоанну. – «НИ») на ней на последнюю попытку шел. Больше всего напрягает, когда от тебя уже ничего не зависит. Но я не желал ему неудачи. Прошел уже тот этап, когда выигрываешь за счет неудачи соперников.

– Но после стольких лет ожидания даже победу вы восприняли хладнокровно.

– Я берег эмоции на прыжки. А потом все-таки победил по попыткам – наверное, это немного не то. Был готов на 2,35 – 2,37 однозначно. Но здесь тяжеловато прыгать. А может, не осознал еще, что произошло. Пока мне больше радости медаль Сани Погорелова доставила (наш десятиборец. – «НИ»). Он так долго шел к ней. Просто молодец!

– Вы ведь тоже в легкой атлетике начинали как многоборец и выступали, кажется, за Белоруссию, хотя родом из России?

– Да, отец после окончания института физкультуры получил направление в Могилев. Там и отдал меня в группу к одному из своих учеников. Когда же мне 10 лет исполнилось, взял к себе, подобрал ребятишек на год-два старше, которым я постоянно проигрывал. Теперь понимаю: сделал это специально, чтобы тянулся за ними. За Белоруссию я на спартакиаде школьников и выступал. Но потом на стадион в Могилеве, где мы тренировались, пришел рынок, торгаши, чтобы ничего не мешало, сектор для прыжков сожгли… В общем, вскоре пришлось в Ярославль перебираться. Там в 2000 году я и переключился на прыжки в высоту. Прогресс в этом виде был у меня наиболее очевиден, но отец не торопился со специализацией, чтобы не травмировать суставы узконаправленной работой, развиваться как можно гармоничнее.

– Ваше мнение при этом спрашивали?

– Мне высота всегда нравилась. Даже когда проигрывал, тянуло к планке, хотелось прыгать.

– Тренироваться у отца сложно?

– С одной стороны – сложно. А с другой – я ему полностью доверяю. Как в любой семье можем и поругаться, но я понимаю, что никуда от этого не деться. Приходится мириться, характер усмирять.

– Можно сказать, что этот чемпионат мира был для вас во многом определяющим?

– Пожалуй. Перед стартом шарахался от полной уверенности в том, что выиграю, до опасений, что не получится вообще ничего. Если раньше не позволяли добиться успеха какие-то привходящие обстоятельства, то сейчас, с возрастом, мешают травмы. После чемпионата России в Чебоксарах я надеялся как следует поработать, но тут заболел ахилл. Только уже здесь, в Берлине, на фоне стресса мышцы словно пробило, почувствовал себя лучше. С одной стороны, я довольно опытный спортсмен, вырос уровень понимания прыжка, его технического исполнения. Но все эти мысли настолько выбивают из колеи…

– Вы знаете, что очень многие специалисты считают вас эталоном прыгуна в высоту?

– Знаю, что по ряду показателей действительно приближаюсь к идеалу. По соотношению роста и веса, например (198 см и 80 кг. – «НИ»), запасу в скорости и силе. Тут я даже перегнал тех, которые прыгали на 2,40–2,43. Вот только осталось дело за малым – воплотить все это в результат.