Павел Абрамов

– В принципе я мог спокойно остаться в Японии еще на год. В клубе не хотели, чтобы я уезжал. Тренер убеждал остаться, говорил, мол, у компании «Торэй», которую представляет наш клуб, в следующем году 60-летний юбилей, и в честь этого команде надо бы выступить как можно лучше, и я бы им очень помог, если бы отыграл еще сезон. Но я прямо сказал, что мне все эти юбилеи по большому счету безразличны и все сезоны для меня одинаковы. К тому же я два года прожил вдали от родных, от друзей и потому решил, что этот год проведу в Москве.

– В деньгах вы сильно потеряли?

– Потерял, но на данном этапе финансы не играли большой роли. Будь иначе, остался бы в «Торэе», ведь японцы предлагали гораздо больше, чем я получу в «Искре». Были у меня и предложения от других российских клубов, но я для себя давно все решил – либо Москва, а Одинцово – почти Москва, либо Япония. Стоило бы мне возвращаться, чтобы ехать куда-нибудь в Сургут или Екатеринбург?! Нет, я ничего против этих городов не имею, и может, потом даже буду играть где-нибудь там. Но сейчас я хотел остаться в Москве, и предложение «Искры» меня устроило по всем параметрам.

– Скажите, а почему вы предпочли «Искру» московскому «Динамо», из которого два года назад уезжали в Японию?

– Дело в том, что из «Динамо» я уходил со скандалом, причем я ругался не с тренером, а с людьми из руководства клуба. У меня тогда как раз закончился контракт с командой, и я решил уехать в Японию, но отпускать меня не хотели. В итоге не смогли мы расстаться таким образом, чтобы потом у меня была возможность вернуться в «Динамо». И будь у меня даже предложение из этого клуба, я его не принял бы.

– С «Динамо» ясно, а что, Япония вам действительно так надоела, что не было сил там оставаться?

– Мог бы, конечно, потерпеть и годик еще отыграть. Но так уж получается, что вся моя карьера складывается из двухлетних циклов – два года в «Искре», два года в «Динамо», два года в «Торэе». В общем, пришла пора сменить обстановку. К тому же в Японии я выиграл все, что можно. Правда, в первый мой «японский» год заняли седьмое место в чемпионате и второе – в Кубке. Потому во втором сезоне мотивация у меня была высочайшая. Ехал в Японию с целью все выиграть, всех «порвать». В итоге мы победили и в чемпионате страны, и в Кубке, а меня признали MVP обоих турниров. Но я не уверен, что, останься я там еще на сезон, настрой был бы таким же. В общем, японскую задачу я решил, теперь настраиваюсь выиграть медали чемпионата России. Бронзовая у меня уже есть, хочется теперь ту, что подороже.

– Признайтесь, несмотря на все ваши достижения, грустно было на чужбине?

– По-разному. Помню, когда прошлой осенью перед началом своего второго сезона вернулся в Японию, в небольшой городок Мишима, где жил все это время, вошел в свою квартиру и чуть не заплакал от переполнявшего меня счастья. Но уже весной, приехав из недолгого отпуска, только и думал о том, как я проживу здесь еще месяц?! Было совсем уже невмоготу, но кое-как вытерпел.

– Значит, не произвела на вас Япония такого волшебного и завораживающего впечатления, как это бывает нередко. Вот наша прима художественной гимнастики Алина Кабаева от Страны восходящего солнца без ума…

– Знаете, были моменты, когда я Японию обожал, но иногда буквально ненавидел. Конечно, это потрясающе красивая страна. Горы, озера, море, ущелья, мосты, горячие источники – такого великолепия больше нигде в мире нет. Но… жить там скучно. Да и друзей у меня там не было, разве что один американец, учитель английского, с которым я познакомился во второй год своего пребывания в Японии. Сами же японцы мне в большинстве своем показались людьми ограниченными. Вроде техника у них высочайших достижений, везде супертехнологии, но их театр – кабуки – примитивен, на уровне нашей дешевой оперетты. А как японцы досуг проводят? Или в игровые автоматы режутся, или в караоке поют, или журналы в супермаркете часами читают. Может, я чего и не понял, но такого богатого внутреннего мира, как у русских людей, у японцев нет. Как нет и душевной широты, и этой вселенской боли в глазах. Они постоянно улыбаются, хихикают. Впрочем, оно и понятно, проблем у людей нет вообще. У моей переводчицы самый страшный случай в жизни был, когда она ехала на велосипеде и столкнулась с велосипедом какого-то мальчика. Она мне об этом чуть ли не каждый день со слезами на глазах рассказывала. И когда я ей сказал, что в жизни бывают вещи и пострашнее, она даже обиделась. В общем, уезжал я из Японии с легким сердцем. Но когда прощался с командой, чуть не плакал.

– Каков уровень японского волейбола?

– Ниже, чем у нас. Впрочем, японцы здорово играют в защите – на блоке, на приеме. Может быть, даже сильнее чем в России, но наш чемпионат по общему уровню все равно выше.

– Кроме вас, легионеры в японских командах были?

– Да, но немного. Там лимит – один иностранный игрок в клубе. Играли, правда, в одной команде два бразильца, но один из них получил японский паспорт и иностранцем не считался.

– А вам не предлагали сменить российское гражданство на японское подданство?

– Нет. Да оно мне и не интересно. Я ведь в России живу.