Posted 18 мая 2010,, 20:00

Published 18 мая 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 06:51

Updated 8 марта, 06:51

Олимпийская чемпионка Оксана Чусовитина

Олимпийская чемпионка Оксана Чусовитина

18 мая 2010, 20:00
В конце прошлой недели в Москве прошел шестой этап Кубка мира по спортивной гимнастике. Одной из главных его героинь была ветеран помоста, олимпийская чемпионка, неоднократная чемпионка мира, 33-летняя Оксана Чусовитина. Она побеждала еще под флагом сборной СССР, выступала за команду СНГ, потом за Узбекистан, где родил

– Луиза Галиулина из Узбекистана в упражнении на бревне завоевала «золото», вы – «бронзу». Лично я не припомню подобной ситуации в большом спорте – стоять на пьедестале рядом с соперницей, которую сама же и тренируешь. Что можно при этом чувствовать?

– Гордость. Это здорово тренироваться вместе и медаль получать вместе! Для Луизы это первая медаль на этапах Кубка мира. А для меня это, считайте, первая тренерская победа. Это же счастье, если те, в кого ты вкладываешь силы, за кого отвечаешь, становятся лучше тебя. Нет ни ревности, ни обиды…

– Еще зимой, уже будучи главным тренером сборной Узбекистана, вы говорили, что восстанавливаетесь после травмы для того, чтобы продолжать выступать. Но, по-моему, кроме вас самой в это мало кто верил…

– А я думала: почему бы нет? Могу ведь еще что-то делать. Материальный стимул? Нет. Я уже выиграла все, что можно. Есть дом в Германии, квартира в Узбекистане, муж… Думаю, это любовь моя к гимнастике так проявляется. Любовь с самого детства. Сколько себя помню, ни один тренер не мог меня вытащить из зала. Даже когда выгоняли с тренировок, я говорила: «Не уйду». И стояла, как баран… Вот и сейчас не могу решить в одночасье: все, ухожу! Мне нравится выступать, и пока чувствую в себе силы, буду выходить на помост и радовать в первую очередь себя.

– Но тренер сборной – дело хлопотное…

– Да уж, в этом я успела убедиться (смеется)… Должность тяжелая, ответственная, а в команде у тебя девочки 14–16 лет. Вспоминаю себя в этом возрасте – честно скажу, ангелом не была. Да и опыта тренерского у меня вообще никакого нет. Я сейчас очень внимательно прислушиваюсь ко всем советам, особенно к людям старшего поколения. Занять эту должность меня попросил лично министр спорта Узбекистана еще до Олимпиады в Пекине, но тогда я готовилась к Играм, собираясь выступать за Германию, поэтому только поблагодарила за такое предложение и все. А уже после того как выиграла серебряную медаль, пришла в Олимпийскую деревню к узбекской делегации, поблагодарила ее руководителей за то, что дали мне в свое время возможность выступать за эту страну, помогли, вот тогда мы и вернулись к тому разговору. Переехала сейчас в Ташкент, и вот с утра до вечера в зале – надо же понять, смогу или нет осилить эту должность. Пока мне нравится.

– Сначала была команда СССР, затем СНГ, после вы выступали под флагом Узбекистана. Но не все знают, как потом появилась Германия?

– Я выступала за немецкий клуб из Кельна с 1996 года, а потом моему трехлетнему тогда сыну Алишеру поставили диагноз – острый лейкоз, и спасти его можно было только в Германии. Я даже не стану пытаться описывать то состояние, в котором находилась. Матери, которые пережили подобное, меня поймут. Сразу начала изучать информацию об этой болезни, искать варианты лечения. Готова была найти и заплатить любые деньги…

– Попробуйте сказать хоть несколько слов. Эта тема близка нашей газете. Уже несколько лет «НИ» – информационный спонсор благотворительного фонда «Будем жить!», который помогает детям, больным лейкемией…

– Я одно знаю: ни при каких обстоятельствах нельзя впадать в панику. Потому что, к сожалению, есть люди, которые пользуются вашим горем. Обманывают. Подсовывают за большие деньги не те лекарства… Сколько таких историй я наслушалась, пока мы лечились с Алишером… Поэтому, как бы тяжело ни было, не нужно бросаться в омут с головой. Чтобы спасти ребенка, надо сохранять разум. Мне очень помогли в Германии. Клуб, за который я выступала, помог и в поисках больницы, где мы провели потом в общей сложности три с половиной года. Я была очень тронута, когда немецкие коллеги сказали, что если не найду необходимую сумму (а где можно было достать 120 тысяч евро?), они берут все расходы на себя. Я даже ни о чем не успела попросить. Мне сказали: «Оксана, твой сын в беде, значит, мы обязаны помочь». Конечно, я никогда бы не смогла рассчитаться. Немцы прекрасно это понимали и, подключив прессу, начали сбор средств для Алишера. В больницу приехали телевизионщики, сняли сюжет о сыне и указали номер банковского счета для пожертвований. На спортивных соревнованиях диктор делал объявления о благотворительной акции, и зрители оставляли деньги, сколько считали нужным. Клуб снял нам жилье в Кельне и оплачивал его, потом мне оформили рабочую визу, сделали медицинскую страховку, по которой я бесплатно получала лекарства для Алишера. Это стало спасением, поскольку за первые месяцы лечения мы с мужем потратили почти все, что успели скопить. Продали четырехкомнатную квартиру в Ташкенте, две машины, но выручили сущие копейки. За квартиру нам дали шесть тысяч долларов, а пузырек с лекарством для курса химиотерапии стоил три тысячи евро. Не спасли бы и призовые за победы на гимнастических турнирах…

– А ведь пресса тогда много писала и о том, что именно болезнь сына удерживает вас в гимнастике…

– Это не совсем так. Я продолжала тренироваться и выступать, потому что это было необходимо и мне самой. Надо ведь всегда верить в лучшее, какой бы исход ни был, не плакать перед ребенком, правда? А где силы брать на эту веру? Чтобы и ребенок почувствовал, что мама – сильная, что все будет хорошо. Я брала их в спорте. Приезжала с турнира с новыми эмоциями, надеждами, и мы продолжали лечение. И когда выступала, было ощущение, что весь гимнастический мир мне помогал. Да так оно и было. То, что я осталась в спорте, спасло и меня, и Алишера.

– Чем он занимается сейчас?

– Алишеру уже 10, он занимался гимнастикой, стал даже чемпионом Кельна, но сказал, что этого вида спорта в его жизни уже достаточно. Сейчас увлекся футболом, ходит в Ташкенте в школу знаменитой команды «Пахтакор». А возвращаясь к вопросу, почему выступаю за Германию… Когда самое страшное было уже позади, руководство гимнастики этой страны предложило мне получить гражданство, чтобы в дальнейшем выступать за их страну, и в случае необходимости продолжать лечение бесплатно. Я согласилась. У женской немецкой сборной не было таких успехов, как у мужской, а им очень хотелось поучаствовать в Олимпиаде не только в личном многоборье и на отдельных снарядах, но и в командных соревнованиях. Я искренне желала им помочь. Не хочу преувеличивать своей роли – помогла, чем смогла. Но в Пекине помимо моего «серебра» в опорном прыжке случилось важное для немецкой гимнастики событие – впервые выступила женская команда и заняла 12-е место.

– Гимнастический мир восхищался вами еще на Играх в Сиднее. В 1999-м в ноябре вы стали мамой, а в сентябре 2000-го вышли на олимпийский помост, так?

– Когда слышу разговоры о том, что гимнасткам трудно рожать или что мы себе грудь перетягиваем, дабы ничего лишнего не росло, становится смешно. И любовь с большой гимнастикой можно совместить, и рождение ребенка. Конечно, в какой-то степени мне повезло. Мой муж – спортсмен, борец греко-римского стиля, тоже прошел три Олимпиады и знал, чем я живу и как мне будет тяжело без спорта. Поэтому, когда я намекнула, что хочу вернуться, сказал: «Если хочешь – я помогу. Только распредели силы так, чтобы ребенок не был брошен». Федерация гимнастики Узбекистана написала тогда письмо в международную федерацию с просьбой разрешить мне выступать в Сиднее без отбора. И ФИЖ, и лично ее президент Бруно Гранди дали «добро». Думаю, они пошли на это и потому, что хотели всему миру показать, что гимнастика – не такой уж «убийственный» вид спорта, каким его иногда пытаются выставить в средствах массовой информации. Можно нормально родить и нормально вернуться. Думаю, многие 17-летние девчонки, которых уже списали, вновь увидев меня на помосте, вернулись к тренировкам. Мне очень жалко бывает именно таких, 17-летних. Обычно в этом возрасте, а иногда и раньше, начинает прыгать вес, а что такого, если гимнастка поправилась? Обычно через полгода-год все приходит в норму, можно и подкачаться, в конце концов. Посмотрите на американскую сборную – там выходят такие девушки… Но когда начинают работать на снарядах, ты забываешь, какие они крупные. Потому что вес – не самое важное. Важно, когда радость на лице, напор и счастье.

– Эти напор и счастье надо еще уметь с годами не растерять. Ведь трудно же вам, признайтесь?

– Трудно. Чувствую ли возраст? Конечно, чувствую, да и рядом девчушки совсем. Но главное – не вбивать себе в голову, что я такая-сякая, что устаю… Одни остаются в спорте надолго за счет таланта, другие – за счет трудолюбия. Я – из-за любви к гимнастике. А то, что с годами не теряла навыков, во многом объясняется тем, что прошла все ступени подготовки советской школы гимнастики. Есть такое короткое слово «надо». Так вот, его значение мы все тогда очень хорошо понимали. А какая команда у нас была! Мы знали: попадем в нее – станем олимпийскими чемпионками! Я, Света Богинская, Роза Галиева, Таня Гуцу, Таня Лысенко, Лена Груднева, Мила Стобчатая… До сих пор нигде – ни в России, ни в мире не видела я такой команды. Сейчас гимнастика не стала проще, но в ней столько всяких элементов, что если у тебя есть какая-то база, можно все наработанное варьировать, менять. Я в принципе с 1992 года сильно свою программу не усложняла, вот только прыжок усиливаю постоянно. А брусья, бревно – делаю то, что умею, в разных вариантах. Можно не самую сложную комбинацию иметь, но исполнить ее чисто и стать первой.

– Мысли о Лондоне-2012 не возникают?

– Возникают. Зимой я еще сомневалась, а сейчас решение приняла: если все будет нормально со здоровьем, обойдусь без серьезных травм – иду на Лондон.

– В это трудно поверить. В любом другом виде спорта – еще можно, но в женской гимнастике шесть олимпийских циклов пройти…

– А я вот верю. В Федерации гимнастики Германии мне сказали, что по-прежнему на меня рассчитывают, что место в сборной по-прежнему за мной. Я реалист. Не говорю, что точно смогу быть в строю. Но если не смогу, то знаю: я не упаду в бездну. Есть работа, есть зал. А ведь уверенность в завтрашнем дне придает силы…

"