Александр Зубков

– Александр, как известно, в бобслей вы пришли из санного спорта. Не страшно было делать, по сути, шаг в неизвестность?

– Нет, мне сказали так: получится – хорошо, не получится – можешь уйти обратно. Тем более я попробовал заняться бобслеем сразу после Олимпиады в Нагано. До следующих Игр было четыре года. Времени на раздумья достаточно. Но дело пошло почти сразу. Уже через два-три года стал добиваться приличных результатов.

– Переучиваться было трудно?

– Не сказал бы. Бобслей многим похож на санный спорт. Такая же высокая скорость. Те же самые трассы. Та же машина без тормозов и газа. Разница только в том, что сзади тебя еще три человека, за которых ты несешь полную ответственность.

– Кстати, а обычная машина с тормозами и газом у вас есть?

– Да, «Тойота».

– Не пробовали разогнаться на ней так, чтобы ощущения можно было сравнить с теми, что испытываете на трассе?

– Да что вы, я машину вожу очень спокойно. Боб с автомобилем вообще не сравнить, потому что перегрузки на трассе совсем другие… Поэтому и бобслеисты, и саночники, как космонавты, проходят специальные тренировки на центрифугах, чтобы мозг их нормально воспринимал.

– На старт настраиваетесь, наверное, тоже как космонавты?

– Самое главное – как следует отдохнуть и выспаться. Отвлечься от всего происходящего вокруг. Чтобы воспринимать трассу свежей, ничем не забитой головой.

– Многие, кстати, почему-то считают, что раз российские бобслеисты добиваются побед, не имея нормальных трасс у себя дома, то и строить их не надо. Что вы думаете на этот счет?

– Конечно, это большая ошибка. Ладно, мы, опытные спортсмены, добились успеха без собственных трасс, но подрастающей молодежи они нужны как воздух! Дома тренироваться куда дешевле и удобнее, можно экспериментировать, проводить настройку машин и так далее…

– Ваши партнеры по четверке не обижаются на то, что в прессе, как правило, вас называют «экипаж Зубкова»? Иными словами, не ревнуют, что все чемпионские лавры достаются вам?

– Нет, да я и сам при каждой возможности не устаю повторять, что бобслей – командный вид спорта. Без моих друзей – разгоняющих Сергея Голубева, Алексея Селиверстова и Дмитрия Степушкина – я бы ничего не смог сделать.

– А как сформировалась ваша команда?

– По результатам летних сборов отобрали лучших по двум категориям – скоростному и силовому бегу. Первое – это обычные спринтерские дистанции, а второе – то же самое со стокилограммовой тачкой. Все разгоняющие на «гладкой» стометровке, как правило, выбегают из 11 секунд, причем чаще всего это результат в районе 10,6 – 10,7. Но приоритет при прочих равных все же за силовым бегом.

– А от вас, пилота, требуют такой же физической подготовки, как и от разгоняющих?

– Безусловно, у меня ведь на трассе не одна, а две задачи. Сначала – разгон, а только затем – пилотирование.

– И как вы пилотируете?

– С помощью специальных рычагов управляю передними коньками боба. Задние блокированы. Цель – пройти все виражи по идеальной траектории с минимальной потерей скорости. В этом мне помогают тренеры, которые предварительно изучают трассу и просчитывают ее.

– Компьютерные симуляторы в процессе подготовки не используете, как, например, летчики?

– В этом смысле – нет. Компьютерами пользуемся скорее как инструментом для анализа. Сравниваем графики прохождения трассы разными экипажами, откуда сразу видно – на каких участках идет потеря скорости и где нужно попытаться прибавить.

– Состав вашей команды незыблем или могут произойти замены?

– Теоретически – могут, но практически выбить кого-то из моего экипажа будет очень трудно. Даже если придет кто-то, кто будет сильнее на голову. Ведь такой фактор, как психологическая совместимость, тоже имеет значение. Так что думаю, к Олимпиаде в Турине мы будем готовиться именно в нынешнем составе. На днях улетаю домой, в Братск, начинаю работать по индивидуальной программе, а с мая уже сборы. На нашей базе в Павловске, это в Воронежской области.

– После того, как вы завоевали Кубок мира и «серебро» мирового первенства, на улицах узнавать стали?

– Да давно уже узнают. Братск – город маленький, каждого спортсмена более-менее приличного уровня там знают в лицо.

– С товарищами по четверке свободное время часто проводите?

– Общаемся, конечно, но такое, чтобы вчетвером куда-то пойти, случается нечасто.

– А пивка после соревнований с кем пойдете выпить – с друзьями или соперниками?

– Да на банкетах со всеми подряд общаемся. Очень хорошая на них обстановка, помогает расслабиться. Казалось бы, еще пару часов назад была острейшая гонка, борьба, а тут уже сидим все вместе...

– И никакого разделения на своих и чужих?

– Есть вообще-то разделение, но по другому принципу – по результатам. Так получается, что сильнейшие экипажи – ну, скажем, шестерка лучших – вращаются в одном кругу, а все остальные – в другом.

– Когда-то и вы были в другом кругу…

– Ну, конечно, было время, когда и над нами смеялись и подшучивали. А потом зауважали. Пригласили в свою компанию. И стали воспринимать нас как равных.

– Подшучивали-то почему? Не из-за того ли случившегося лет десять назад и ставшего знаменитым эпизода, когда один из российских бобслеистов запрыгнул в боб задом наперед?

– И поэтому тоже. Хотя курьезные случаи время от времени происходят со всеми. И с моим экипажем тоже. Один раз, например, «отцепился» разгоняющий, не успел запрыгнуть в боб. Правда, курьез это только для вас, а для нас – дисквалификация.