Мария Кириленко

– Что стало причиной вашего прогресса, как считаете?

– Думаю, это все благодаря акценту на физическую подготовку. Больное колено наконец-то перестало беспокоить. А то в прошлом году совсем не могла его нагружать. Немножко побегаю – и сразу болит. Мои соперницы же не такие, как я. В основном все здоровые и мощные. Чтобы конкурировать с ними, выносливость немалая нужна.

– Вы знаете, Маша, такое ощущение, что на вас еще положительно повлиял разрыв контракта с модельером Стеллой Маккартни. Как только вы перестали все эти рюшечки-оборочки носить, так результаты в гору и пошли...

– (Смеется.) Вообще-то да, я действительно чувствую себя гораздо комфортнее в той форме, в которой играю сейчас. У Стеллы были такие платья, как бы это сказать... Не очень удобные. То есть я выходила на корт и думала: да, одежда, конечно, красивая, но что-то мешает... Там завязочка развязалась... То платье очень длинное, то чересчур пышное... Так что сейчас действительно меньше проблем, вы правы.

– Наверняка ведь было еще и психологическое давление – лицо фирмы должно соответствовать такой знаменитой марке, как «Стелла Маккартни»...

– Двоякое было ощущение. С одной стороны, все-таки здорово, только я играла в таких красивых нарядах. Но, с другой – да, некоторую ответственность, конечно, ощущала. Знала, что нужно показывать результаты, соответствующие этой форме. Пыталась отвлечься от этих мыслей, сконцентрироваться на игре. Но не очень получалось.

– А за творчеством Маккартни уже после прекращения вашего сотрудничества следите?

– Я вообще за модой слежу. И сама пытаюсь выглядеть, так сказать, стильно. Не отставать от тенденций. А насчет теннисной моды – мне кажется, у каждой фирмы сейчас есть красивые наряды. А Стелла, если честно, чуть похуже стала делать одежду. Многие говорят, что платья Маккартни, в которых играла я, были симпатичнее. Да и смотрелись на мне красивее, чем на...

– Вот-вот, я как раз хотел подчеркнуть, что вам такие вещи шли гораздо лучше, чем Каролин Возняцки, нынешней модели Стеллы.

– Ну ладно, не будем ее обижать, она заслужила, играет хорошо. В десятку сильнейших входит. Я в «Стелле» четыре года отыграла, куда уж больше, пусть и другие покрасуются. (Смеется.)

– С кем из российских теннисисток больше всего общаетесь? Раньше, я знаю, дружили с Марией Шараповой.

– Сейчас с Еленой Весниной. С Машей раньше очень хорошо дружили, когда были маленькими. Потому что часто виделись на турнирах. А в последние несколько лет не так много, конечно, общались. У Марии была травма, она на турниры не ездила, да и живем мы в разных местах – она в Америке, я в России. Вот и почти не пересекаемся. Так, переписываемся иногда эсэмэс-сообщениями. Не то уже, конечно, общение.

– Возвращаясь к теме вашего теннисного прогресса, хочется спросить вот что. В разных видах спорта, как известно, есть топ-тренеры, которые за большие деньги могут дать результат. Скажем, в футболе есть Гус Хиддинк, Фабио Капелло, а в теннисе есть наставники, с которыми вы хотели бы поработать, чтобы улучшить свою игру?

– Трудно сравнивать футбол, командный вид спорта, и теннис, занятие сугубо индивидуальное. Тренерская работа у нас совсем другая. Во-первых, с футболистами работают, как мне кажется, более классные специалисты. Элитных тренеров, конечно, имею в виду. У меня было несколько таких тренеров, один – очень дорогой (голландец Эрик ван Харпен, работавший с такими звездами мирового тенниса, как Аранта Санчес-Викарио, Кончита Мартинес, Анна Курникова. – «НИ»), с которым я сотрудничала полтора года. Мне говорили, что это очень хороший наставник, может реально помочь. Но, как оказалось, тренер готов работать на сто процентов, пока ты выигрываешь и у тебя все хорошо. И считается, что это его, наставника, заслуга. Как только у тебя начинается полоса неудач, так сразу оказывается, что виноват игрок. А тренер сразу куда-то прячется, он тут как бы ни при чем. Ему оказывается сразу важнее пойти в гольф поиграть или расслабиться. Он больше не заставляет тебя тренироваться. А это, я считаю, нужно делать.

– И что в этой ситуации надо предпринять?

– Да ничего особенного. Я думаю, только сам игрок может реально помочь себе. А все эти теннисные топ-тренеры – не такие они и великие. С кем из них я хотела попробовать поработать, я попробовала и поняла, что среди них очень много, как бы помягче сказать... проходимцев. Им лишь бы найти теннисистку, поделить с ней комнату, а потом отношения переходят в другую плоскость.

– Но трудно, наверное, все-таки играть в профессионалах совсем без тренера?

– Знаете, кому как. Вот недавно разговаривала со Светланой Кузнецовой. Она без тренера совсем никак. Говорит, одна на турнир вообще не могу поехать. Мне кажется, если рядом со Светой поставить стол и назвать его тренером, для нее это будет тоже вариант. (Смеется.) Елена Дементьева, наоборот, считает, что тренер ей совершенно не нужен. Она отлично чувствует себя рядом с мамой. Я же думаю, что главное – это спокойная, комфортная обстановка в команде. Тот, кто называет себя тренером, должен быть в первую очередь психологом. Он не должен ставить себя так, что, мол, он – это все, а игрок – никто. Игрок, если он, конечно, не юниор, тоже много понимает в теннисе.

– Сейчас вас тренирует, насколько я знаю, папа?

– Да, папа. Я поняла, что, кроме близкого человека, мне никто не нужен. С папой я чувствую себя гораздо спокойнее, у нас очень хорошие отношения, мы отлично понимаем друг друга. Это самое главное.

– Мария, вы, как известно, любите играть пару. А как к миксту относитесь?

– Если честно, я не фанатка играть с мужчинами. (Смеется.) Хотя успехи в миксте были. На «Ролан Гаррос» с индийцем Леандером Паесом дошли до четвертьфинала. С Игорем Андреевым (российский теннисист и на тот момент бойфренд Кириленко. – «НИ») в полуфинале Уимблдона были...

– С кем было комфортнее на корте?

– В теннисном плане – с Игорем. Он по своей натуре хоть и одиночник, но зато может так в парника пробить, что тот от мяча не увернется. А Паес или серб Зимонжич большие мастера играть с лета, но принять подачу, например, вообще не могут. Вот тот же Зимонжич был первым игроком парного рейтинга. Я думала, он сейчас покажет что-то невероятное. Вышли на корт, а он зажатый, на подаче по две двойных ошибки за гейм делает. Стою, думаю: боже мой, что ж его так сковало-то? Может, то, что со мной играть вышел и хочет что-то фантастическое изобразить?

– Но зато с психологической точки зрения наверняка с Андреевым играть непросто – все-таки близкий человек. Не ссорились с ним на корте?

– Да бывало, бывало. Играли с Игорем на Открытом чемпионате США пару лет назад против Натали Деши и Энди Рама. Проиграли 6:1, 6:1. Поссорились так конкретно... (Смеется.) Помню, я ему сказала: ты хоть один эйс на девчонку можешь подать? Он обиделся, пошел и подал эйс. И на этом все, больше мы с ним не разговариваем. Даже перед подачами, когда игроки договариваются, каким будет направление удара. Потом смотрю, подходит, спрашивает: ты куда будешь подавать? А я отвечаю: да какая тебе разница! И раз – делаю двойную. Вот такая история. Но потом, перед Уимблдоном, как-то спрашиваю его: хочешь, микст сыграем? Он задумался, видимо, US Open этот вспомнил, и говорит: а оно нам надо? И все же решили сыграть, получилось удачно.

– Может, вам с Игорем на Олимпийские игры замахнуться? В Лондоне ведь медаль в миксте будет разыгрываться.

– Ох, не знаю... Дожить еще надо до 2012-го. Больше хотелось бы, конечно, в одиночке проявить себя. Но может, попробуем и там и там.