Все под контролем

К нашим биатлонистам первые допинг-контролеры нагрянули, когда те едва успели разложить вещи после длительного перелета из России в Канаду. Так же поступили и с немецкими спортсменами. Чуть больше повезло австрийской сборной – она прошла допинг-тест после первой тренировки. Но никто не жаловался. «Замучили ли меня представители антидопинговых служб? – переспрашивает Светлана Слепцова. – Да нет. Это их работа. Пускай хоть каждый день приходят. Собственно, они каждый день и приходят. В один из таких визитов я два с половиной часа просидела на допинг-контроле. А на следующий день они снова тут как тут. Но в целом меня это не сильно напрягает». «Пока меня проверили всего два раза. Когда приехали и потом еще через два дня. У кого-то уже три раза пробу взяли, я жду, когда за мной снова придут. Но в принципе мне это не мешает», – добавляет другая наша биатлонистка, олимпийская чемпионка Ольга Зайцева.

Сегодня трудно представить ситуацию, которая произошла на Играх-2002 в Солт-Лейк-Сити, когда, после того как у Павла Ростовцева взяли кровь на допинг прямо перед стартом, тогдашний руководитель российского биатлона Александр Тихонов добился увольнения одного из ответственных чиновников в Международном союзе биатлонистов. Тихонов и сейчас, впрочем, считает, что после одиннадцати вечера забирать спортсмена на допинг-контроль бесчеловечно. Но на этих Играх впервые действует особая система допинг-контроля. Еще более жесткая. Прийти за анализами могут в любое время дня и ночи, и правило это распространяется в олимпийской деревне на всех без исключения. Чтобы облегчить себе задачу, ВАДА создала специальную информационную базу под названием АДАМС, в которой содержатся сведения о местонахождении спортсменов во время Олимпиады по часам, включая время тренировок, соревнований, пресс-конференций и даже принятия пищи. Также там размещены декларации об используемых спортсменами препаратах. И никаких разбирательств, изучения ситуации, вскрытия пробы B. Если возникает хоть малейшее подозрение на применение допинга, то человек просто не допускается к соревнованиям.

«Я бы не сказал, что именно нас замучили проверками, – говорит президент Федерации лыжных гонок России Владимир Логинов. – Да, проверяют много, но проверяют всех подряд. К тому же лыжники заехали в олимпийскую деревню первыми. И в пять утра могут прийти, и поздно вечером. Уже больше 40 проб взяли. У биатлонистов меньше, но они и приехали позднее. Ребята очень спокойно реагируют. Вот сегодня в семь утра, когда надо было вставать на зарядку, пришли за Петром Седовым, нашим дебютантом. Тут сложность в другом. Постоянно нужно заполнять анкеты о своем пребывании. Вот, допустим, написал ты – завтрак с семи до восьми. Значит, должен сидеть в столовой весь этот промежуток времени и ждать – придут не придут, даже если ты позавтракал раньше. Если без десяти восемь тебя нет – это уже можно рассматривать как нарушение. Новое дело для всех, но очень строгое. Для этого нужны помощники, одному спортсмену пока с этим трудно справиться. Да и время это отнимает. А потом есть нюансы, о которых мы порой не знаем, но они облегчают ситуацию. Вот, допустим, завтрак не с семи до восьми, а просто в семь часов написали, и ты уже и 10 минут, и 40 на это можешь потратить… Хоть как-то руки развязаны, сидеть необязательно».

Как выясняется, подробный инструктаж по использованию программы АДАМС для олимпийцев накануне отъезда в Ванкувер провела РусАДА (наше антидопинговое агентство). Она же подготовила брошюры с указанием всех запрещенных на сегодняшний день препаратов. Однако такой помощи, как показывает практика, все равно недостаточно. Некоторым спортсменам, скажем, нужно было сделать так называемые паспорта крови. Например, двоеборцу Ниязу Набееву, которого отстранили от соревнований на пять дней из-за повышенного уровня гемоглобина. Президент Федерации прыжков с трамплина и лыжного двоеборья России Владимир Славский эмоционально назвал происшедшее «раздолбайством». У Набеева, по его словам, гемоглобин от природы повышенный, поэтому, чтобы держать ситуацию под контролем, замеры спортсмену проводили каждый день. Перед проверкой со стороны Международной федерации лыжных видов спорта (ФИС) врачи сборной взяли кровь из пальца Набеева, и уровень гемоглобина составлял 17,0 единицы, что всего на одну десятую выше нормы. Но наши специалисты сказали, что при заборе крови из вены этот показатель автоматически понизится. Однако проверка ФИС показала все те же 17,0 при максимально допустимых 16,9, и в итоге Набеев пропустил первый старт. Еще Славский рассказал, что федерация пыталась оформить спортсмену «паспорт крови», но оказалось, что у нас нет людей, которые занимаются этим.

Впрочем, если какой-то российский спортсмен на допинге все-таки попадется, тут уже не только РусАДА, но и любая другая организация ничего сделать не сможет. «Останется только наблюдать за действиями Международного олимпийского комитета и канадской антидопинговой организации, – заметил глава российской антидопинговой службы Александр Деревоедов. – Нам же будет необходимо создать все условия, чтобы спортсмен смог подробно и откровенно рассказать, как запрещенный препарат попал к нему в организм. И обеспечить его правом на беспристрастное разбирательство, чтобы он смог привести все свои аргументы. Это облегчит нам работу по его защите».

К слову, список запрещенных препаратов практически не меняется, многое можно запомнить. Главным новшеством 2010 года стал псевдоэфедрин, который популярен в игровых видах спорта. Однако он полностью не запрещен – определена высшая граница, которую нельзя нарушать: две таблетки являются предельной дозой. В России этот препарат не продается, но применяется судафед, в состав которого входит псевдоэфедрин (именно из-за него возникли проблемы у футболистов ЦСКА – Алексея Березуцкого и Сергея Игнашевича).

А вот сделать все для того, чтобы исключить случаи, подобные тому, что произошел с хоккеисткой Светланой Терентьевой, российские антидопинговые службы просто обязаны. Ведь спрей для носа, который использовала спортсменка, нужно было всего-навсего задекларировать и получить соответствующее разрешение. Но на это почему-то никто не обратил внимания. Справедливости ради стоит отметить, что конкретные шаги в этом направлении делаются. Например, на период проведения Олимпиады в Ванкувере РусАДА в круглосуточном режиме запустила свою телефонную линию, позвонив на которую спортсмены, тренеры, врачи могут задавать вопросы, касающиеся проведения допинг-контроля или применения препаратов. Ответ должен быть получен немедленно или, если потребуется время на дополнительную информацию, в кратчайшие сроки. Однако складывается впечатление, что не все об этом телефоне знают или просто не совсем понимают серьезность проблемы. Иначе как объяснить, что та же Терентьева самостоятельно решила использовать лекарство? «Капнула себе на ночь, чтобы было легче дышать и спать. А утром после тренировки у нас сразу взяли пробы», – рассказывал потом главный тренер женской сборной России по хоккею Валентин Гуреев.

«Всем нам нужно быть предельно внимательными, нельзя вот так – на мелочах, на глупостях – попадаться и создавать проблемы на пустом месте. То, что дисциплинарная комиссия МОК в отношении Терентьевой ограничилась всего лишь выговором, а не дисквалификацией, – результат работы в том числе и специалистов из юридической, антидопинговой служб министества спорта, которые сейчас трудятся в Ванкувере. Мы сумели подготовить правильные аргументы, правильно себя вели», – прокомментировал ситуацию министр спорта Виталий Мутко.

Впрочем, очевидно, все вопросы, связанные с допинговыми проблемами, нужно решать не во время Олимпиады, а заблаговременно. Тем более что сейчас за увлечение запрещенными препаратами могут отстранить от соревнований всю сборную. Как рассказала находящаяся в эти дни в Ванкувере депутат Госдумы, двукратная олимпийская чемпионка по биатлону Светлана Ишмуратова, уже подготовлена первая редакция закона о допинге. Быстро принять его не получится – необходимо проработать все детали, но такой закон нужен.

МЕДАЛЬНЫЙ ЗАЧЕТ