Бронзовый призер Олимпиады Антон Голоцуцков:

– Знаете, Антон, один наш олимпийский чемпион сказал мне на днях, что все эти торжественные послеолимпийские церемонии тоже еще надо уметь пережить. Все это очень трогательно, но есть опасность вовремя на землю не вернуться. Не замучила вас еще олимпийская слава?

– Я к медалям своим спокойно отношусь. Головокружения от успехов не будет – это точно. За медалями ведь в Пекин и ехал, работу выполнил. Хотя такое внимание, конечно, очень приятно. Один прием в Кремле у президента чего стоил. Но я паниковать из-за другого начал – как вернулся из Пекина, так семью свою толком не видел, не отдыхал. Дома три дня всего пробыл, а потом как началось… Мне в этом году еще в финале Кубка мира выступать, уже первый сбор скоро, поэтому сейчас только одно желание – отдохнуть. Не три-четыре дня, как обычно, а нормально, по-человечески. Забыть гимнастический зал, помост… Пускай потом будет тяжелее восстанавливаться, но лично мне сейчас необходимо уйти от всего этого. Если психика от спорта не отдохнет, потом собрать себя, настроить на работу будет еще сложнее.

– Вы в этом году тренировались больше, чем обычно?

– Нет, по привычному, отработанному графику. Просто ответственность больше была, и настрой соответственно другой. Олимпиада – это же то, к чему ты с детства идешь в спорте. Я вот тут на днях как раз об этом думал: вроде молодой еще, а для того, чтобы свои две «бронзы» выиграть, оказывается, 18 лет уже оттренировался.

– Это вы с сожалением про «бронзу» или с гордостью?

– Ну почему с сожалением? Я рад, что у меня не «золото».

– Три недели назад, в Пекине, вы считали иначе...

– А сейчас думаю – здорово! Есть к чему стремиться. У меня же все еще впереди! А было бы «золото», я бы, наверное, расслабился. В Пекине расстроен был, это правда. Но вы сами знаете, почему. Потому что в командном турнире мы остались без медалей.

– До сих пор об этом сожалеете?

– Эта боль еще долго не отпустит. Да и не только меня, думаю, всех нас – Колю Крюкова, Костю Плужникова, Юру Рязанова, Серегу Хорохордина – она будет мучить. Потому что обидно, глупо, несправедливо вот так, как мы, проиграть. Команда-то была просто супер, идеальная, можно сказать. И все, кто с нами работал – личные тренеры, врачи, массажисты, – душу вложили в нас. Огромное спасибо Лехе Немову, одно его присутствие на трибунах очень помогало. Андрею Федоровичу Родионенко, главному тренеру нашему. Он очень грамотный специалист. Помните, два года назад у нас команда второй была на чемпионате мира? А на «Европе» что в этом сезоне, что в прошлом – «золото»! И не было у нас никаких проблем до самого начала соревнований в Пекине, если честно. Команда была без сучка и задоринки, могли бы и с китайцами за первенство бороться.

– Даже так?

– Те, кто видел нас в Пекине на опробовании снарядов, локти кусали.

– Что же тогда произошло потом? Мы, журналисты, пытались найти какой-то внятный ответ, но кого не спрашивали, все разводили руками – не повезло…

– Это спорт. Мы не роботы.

– Родионенко версию о тотальном невезении, кстати, отмел напрочь. Случайности, сказал, удел слабых…

– По идее правильно сказал. Тем не менее, повторю: нас в Пекине боялись. А почему в итоге мы на шестом месте оказались, мое мнение на этот счет вы тоже знаете. Потому что нас подвел один-единственный человек – Максим Девятовский. Просто сдал команду и все. Упасть мог любой. Я его за падение не виню. Но когда он после второго снаряда подошел ко мне и сказал, что нет смысла бороться дальше… Знаете, много писали о том, что мы проиграли из-за внутреннего конфликта в команде. Так вот я хотел бы отметить – не было никакого конфликта у нас. Случился конфликт команды с одним человеком – Девятовским, а это большая разница.

– Скажите, Антон, а все разговоры о том, что судили наших гимнастов в Пекине не так, – это всего лишь эмоции?

– Почему эмоции? Не на нашей стороне были судьи, это правда. Но говорю, я даже рад, что так произошло. Эти две «бронзы» мне обошлись дороже «золота». Пускай я третий, но честь страны и команды отстоял. Они хотели нас сломать, но не получилось.

– А слишком уж судьям это надо – именно нас ломать?

– Судьи такие же люди. Нас недолюбливают, это всем известно. Почему? Да потому, что раньше, в советские времена, мы выигрывали везде и всегда. Появляется хоть какая-то возможность, сразу дают понять, что вроде как мы хуже других. Но мы упираемся – ребята-то не слабые. К Лондону, увидите, будет другой расклад по-любому.

– Вот вы говорите, что все вы – Крюков, Рязанов, Хорохордин, Плужников – в команде, как братья. Но главный вопрос, который всех волнует, остается открытым – с Девятовским-то что? Простите его? Будете вместе работать дальше?

– Сейчас никто из нас не общается с ним. Что будет дальше? Не знаю. Многое будет зависеть только от него. Понимаете, он очень хороший гимнаст, и найти ему замену в том же многоборье пока довольно сложно. Сейчас вот я начну работать над программой многоборья, знаю, что могу быть лучшим в команде и в этом виде. Хорохордин тоже очень сильный, Рязанов прибавляет… Сложный это вопрос. Ведь самое обидное в том, что Девятовский до последнего момента вел себя абсолютно нормально. Что с ним случилось в тот день, когда нужно было выступать, мне непонятно.

– Вы ведь дружили, это правда?

– Да, восемь лет на всех сборах и турнирах в одной комнате жили. И в Пекине в Олимпийской деревне тоже. С ним ведь никто толком и раньше не общался. Привет – привет и все.

– А вы один добрый такой?

– Мне казалось, что, несмотря ни на что, он человек хороший. Просто есть какой-то клин в голове, – уж не знаю, кто вбил ему его, – что он самый лучший во всем. Даже у нас с ним бывали моменты, когда он меня подставлял, и не раз. Но я сам по себе такой... Может, добрый, не знаю... Могу проглотить какие-то вещи, промолчать. Вот и поддерживал его, заступался, если надо, друг ведь. Правда, сейчас, он меня таковым не считает, как впрочем, и я его. На Олимпиаде я уже не мог сдержаться – сказал то, что думал, и готов повторить это сейчас. Четыре года пахали, чтобы залезть на пьедестал, всю душу вложили, а он... На собрании даже извинялся перед нами с ухмылкой. А потом ходил, задрав нос, как ни в чем не бывало.

– О том и речь. Тот же Крюков сказал, что если отберется еще раз в команду, с Девятовским вместе выступать ни за что не будет. Значит, конфликта снова не избежать…

– Чемпионаты Европы и мира не только командные бывают. Будем работать, а дальше… У нас грамотные тренеры, им решать. Лично мне пока без разницы, будет он в команде или нет. Главное, чтобы человек одумался, но это вряд ли. Хотя… Жизнь покажет. Начинается новый олимпийский цикл, впереди еще четыре года, парни молодые подрастут... К Лондону, уверен, будут у нас совершенно другие результаты и совершено другая команда. Без высокомерных людей.

– Тогда скажите, шанс догнать-таки китайцев, у которых уже совершенно другая, умопомрачительная гимнастика, у нас есть?

– Китайцы же забрали все лучшее, что у нас когда-то было, и работают по нашей схеме. Они сами об этом говорят. А нам просто времени не хватило. Пока главных тренеров после провала на Олимпиаде в Афинах меняли, пока команду собирали…

– А сколько времени, по-вашему, нужно, чтобы командой-чемпионом стать?

– Китайцы тех, кто выступал в Пекине, десять лет готовили. Десять! Ведь смотрите: чтобы добавить в комбинацию один элемент, нужно минимум четыре месяца работать. А в комбинации десять элементов. Ну как можно за три года программы на всех шести снарядах отработать, чтобы ты их как семечки щелкал и ни о чем не думал? А ведь мы пытались. Но нельзя за это время чудо сотворить, в гимнастике так не бывает.

– Чтобы что-то новое начать, нужно старое подытожить. Какой главный вывод вы сделали для себя на этой Олимпиаде?

– Надо ценить друг друга и уважать. И любить по-братски. Без этого никак.