Лариса Ильченко

– Лариса, получается, что сезон олимпийский для вас уже начался?

– Да. В Домбае уже прошел восстановительно-подготовительный сбор, а отдыхала я после Мельбурна всего несколько дней. Но по-другому нельзя. В апреле будущего года в Севилье у нас, марафонцев, пройдет свой отдельный чемпионат мира, на котором состоится отбор непосредственно на Олимпийские игры, поэтому плыть там абы как нельзя.

– Неужели шесть титулов мировой чемпионки вам попадание на Олимпиаду не гарантируют?

– Нет. Две победы в Мельбурне гарантировали лишь попадание на севильский чемпионат без отбора.

– Тогда расскажите, как можно в 18 лет такие нагрузки выдержать?

– Не знаю… Бывает мне, конечно, тяжело. Сейчас вот поеду в Москву на обследование. Возможно, придется делать операцию – грыжу подозревают. Но к летнему чемпионату страны я все равно должна уже быть в форме – в закрытом бассейне поплыву 50, 100, 200 и 400 м вольным стилем и, может быть, эстафету. Не на результат, нет, просто в качестве подготовки.

– Раз вы живете в Волгограде, плавать, скорее всего, начинали у Виктора Авдиенко (тренер олимпийских чемпионов Евгения Садового и Дениса Панкратова)?

– Да, в его клубе «Волга», но только не лично у Виктора Борисовича, а у Владимира Захарова. Он мне в марафонском плавании себя попробовать предложил и до сих пор моим тренером является. В бассейне клуба мы и сейчас тренируемся.

– У вас же Волга рядом. Разве с бассейном может сравниться настоящая открытая вода?

– Разница, конечно, колоссальная. Но на Волге тренироваться невозможно. Во-первых, это очень коварная река. Я, например, переплывать ее ни за что бы не рискнула. Во-вторых, корабли постоянно курсируют, и огораживать для нас специальную трассу никто не будет. В-третьих, холодно. Так что готовлюсь я в основном дома, в бассейне, но непосредственно перед стартами нам, как правило, неделю на адаптацию дают. Приезжаем и начинаем привыкать к температуре, воде, климату…

– К холодной воде разве привыкнуть можно?

– Ну, в воде ниже шестнадцати градусов плавать не приходилось. А так, почему бы и нет? У нас раньше чемпионаты страны в Сочи в июне – начале июля проходили, когда вода еще не прогрелась. Так мы закаливались, стояли под холодным душем… Медузы, например, гораздо противней. Особенно на тренировках мешают. На дистанции все-таки о другом думаешь, многое не замечаешь, но все равно они, бывает, очень больно жалят, комбинезоны прокусывают. А бывает, ничего, скользнет по ноге или руке, и не заметишь. У них же в основном хвост ядовитый. В Китае, например, медузы с трехметровыми хвостами плавали. Представляете, какой ожог может быть, если такие укусят?

– Медузы – единственное, что в вашем деле доставляет неприятность?

– Еще – драки на воде и не всегда объективное судейство. На чемпионатах мира судят еще терпимо, а вот на этапах Кубка…

– Синяк под глазом, с которым вы вышли из воды в Мельбурне после дистанции 5 км, говорит о том, что даже женщины в вашем виде спорта особо не церемонятся.

– К сожалению, да. Не только я, между прочим, такая разукрашенная ходила. Многим досталось. А что делать? Вон у нас мальчик один новый плавательный комбинезон надел, а на финише с такой дырой огромной на ноге вышел… Но судьи могут этого и не заметить.

– А как с забияками бороться?

– Уворачиваться. Если в драку ввязываться, даже у нас, у женщин, это уже не плавание, а бокс на воде будет.

– И все-таки почему-то открытая вода вам больше нравится.

– Я даже не знаю, с чем сравнить, чтобы объяснить вам разницу. Ну, представьте: лето, жара, рядом море, а вы купаетесь в бассейне… В море или океане совсем другие ощущения – ветерок, волны, воздух свежий… Никаких тебе бортиков, ограничений…

– Но когда на медаль плывешь, не до ветерка, так ведь?

– Все равно разница огромна. Дышишь полной грудью. Хотя, вы правы, красоту морскую почти не замечаешь. Думаешь только о том, как бы поскорее дистанцию проплыть да вовремя подкрепиться.

– «Завтраки» во время марафонских дистанций – это нечто особенное?

– Это белково-углеводная еда. Мед и детское питание – кашка овсяная… Тренеры наливают смесь в стаканчики, ставят на специальные плоты, мы подплываем и пьем.

– И сколько раз приходится подкрепляться?

– Когда два, а когда четыре раз. Иногда финишируешь голодной, как это случилось со мной в Мельбурне на «десятке». Видела, что меня догоняют, поэтому вместо еды пришлось ускоряться. Та победа, кстати, из всех шести моих медалей самая дорогая. Она тяжелее всего далась. То ли я не успела восстановиться как следует после пятикилометровой дистанции, то ли еще что-то случилось, не знаю... Но мне захотелось вылезти из воды уже после второго километра, чего раньше никогда со мной не бывало. Был момент, когда я ничего не видела вокруг, только чьи-то ноги и руки. Все плыли куда-то, по-моему, даже не понимая куда, и лишь на второй половине дистанции народ стал по своим местам распределяться. До этого была сплошная толкотня.

– Многих после финиша на носилках из воды уносят, а вы всегда с улыбкой…

– Ну да, а потом все мысли только о кровати – даже ходить сил нет. По-разному бывает… Иногда, когда выигрываешь, и хохотать от души получается. Но на носилках меня, слава Богу, ни разу не выносили.

– Сколько километров вы обычно проплываете за тренировку?

– За утреннюю – 10–12, за вечернюю – 6–7. Воскресенье – полностью выходной.

– И что тогда делаете?

– Высыпаюсь. Мне же каждый день в полшестого вставать приходится, потому что тренировка первая – в семь утра. А до бассейна еще добраться надо.

– Лариса, может, вы поможете разобраться: почему в морях и океанах мы так замечательно плаваем, а в бассейне у нас медалей раз-два и обчелся.

– Трудно сказать… У нас все-таки разные методики подготовки… Наверное, настроя, духа боевого не хватает. Какие-то поникшие ребята уже в начале соревнований. Лично мне именно это в глаза бросается.