Экс-чемпион мира по фигурному катанию Илья Авербух

– Илья, этапы Гран-при – это всего лишь прелюдия главных стартов сезона, но о чем-то уже можно судить?

– На самом деле турниры Гран-при очень важны, потому что именно по ним определяется то настроение, с каким судьи будут оценивать одиночников, танцоров, парников на протяжении всего сезона. Поэтому очень важно правильно войти в сезон и если что – успеть убрать недочеты. Что можно сказать? Я уверен, в парном катании мы должны вернуть свои позиции. Мы уже завоевали золотую и серебряную медали как раз в этом виде. Набирают форму Юко Кавагути и Александр Смирнов. Как известно, поменял партнершу Максим Траньков. Я видел их дуэт с Татьяной Волосожар и могу сказать – потенциал у них огромен. У Тамары Москвиной появилась новая пара Гербольдт – Энберт, и глаза у тренера горят… Что касается одиночного катания, то на данный момент явного лидера у мужчин, да и у женщин тоже у нас нет. Каких-то ошеломляющих результатов никто пока не показывает. Но сгущать краски я не стал бы. Поживем – увидим.

– Три с половиной года до Олимпиады в Сочи – это много или мало?

– Мне кажется, что времени достаточно. Более того, современные правила фигурного катания позволяют очень стремительно начать обыгрывать конкурентов. Раньше все-таки было больше субъективизма в оценке судей, а сейчас стоит только овладеть сложными элементами, что вполне реально, – и никакой лестницы на пьедестал, никакого табеля о рангах не будет. Поэтому время есть. Главное – развиваться, учиться и делать правильные выводы из собственных ошибок.

– А в чем, по-вашему, эти ошибки заключаются?

– Мы проигрываем сегодня из-за того, что в свое время, когда правила начали меняться, мировоззрение наших тренеров осталось прежним. Надеялись, что мы и дальше будем всех побеждать, воспользуюсь любимым выражением Татьяны Тарасовой, на разрыве аорты. Не вышло. Вместо того, например, чтобы заняться улучшением техники прыжков и вращений, продолжали жить по старинке.

– Поясните.

– У нас как привыкли? Сделал элемент – хорошо. Провращался десять оборотов – молодец. Выехал с прыжка, не упал – супер! А сейчас в оценках судей совсем другая прослеживается тенденция. Сейчас важно не только, сколько ты провращался, а как. Не просто выехать из прыжка, а красиво это сделать. Дорожка должна быть не просто отработана, а с душой. Именно поэтому было такое непонимание результатов Олимпиады в мужском одиночном катании. Именно поэтому никто не понимал, почему же Женя Плющенко проиграл американцу Эвану Лайсачеку. Именно в красоте исполнения конкретного элемента проигрывают сейчас российские фигуристы. Мы делаем вроде все то же самое, но забываем о качестве, и призовые места уходят. Конечно, в одночасье, одним рывком решить эту проблему невозможно. Поэтому сейчас многое будет зависеть от того, как будут работать наши тренеры с последующим поколением фигуристов. Потому что, к сожалению, упустили мы именно молодежь. Но все же я считаю, что мы можем конкурировать с лидерами даже в танцах. У нас есть замечательные Ильиных и Кацалапов, пара уже нового формата. Мы должны взять на вооружение все лучшее, что есть у канадцев Вирчу и Мойра (олимпийские чемпионы Ванкувера. – «НИ»), и добавить наш артистизм, драматургию. Потому что заокеанским парам этого не хватает. У них все очень красиво, но это привлекает только с эстетической точки зрения, а вот внутреннего наполнения я, например, пока не вижу. Конечно, нужно делать ставку на молодежь. Сейчас практически все элементы в танцах – из юниорского катания, и ничего с этим не сделаешь. И выполнять эти сложнейшие элементы могут только юниоры и выходцы из юниоров. Если раньше возраст не имел большого значения, то сейчас, посмотрев ряд турниров, лично я обратил внимание, что те, кто уже перевалил за 26 лет, на фоне молодых смотрятся тяжеловато. Но в любом случае нам помимо техники надо искать в программах образ, характер.

– За все эти годы, после стольких удачных постановок в шоу, у вас никогда не возникало желания поработать со сборной в качестве хореографа?

– С большим удовольствием бы это сделал. Нисколько не претендую на то, чтобы забрать у кого-то готовых спортсменов и стать их тренером, но в плане постановок программ, в плане драматургии – в том, что всегда было сильной стороной русской школы фигурного катания, – думаю, пользу бы принес реальную. Но, видимо, какие-то амбиции мешают тренерам обращаться за помощью. О финансовых вопросах речь не идет – я достаточно зарабатываю на своих проектах. Я бы делал это для души, для интереса, потому что прекрасно понимаю: не будет новых чемпионов – некому будет кататься в моем шоу (улыбается).

– А работа каких тренеров вызывает у вас сегодня профессиональный интерес, заводит?

– Если говорить о танцах на льду, то, бесспорно, это Марина Зуева и Игорь Шпильбанд. Помимо олимпийских чемпионов у них много молодых талантливых пар, и у меня порой создается впечатление, что их ученики уже на каком-то своем, отдельном чемпионате мира соревнуются. Выступление Вирчу и Мойра в Ванкувере стало для меня самым сильным потрясением на Олимпиаде. Такого впечатления не было ни от турнира одиночников, ни от соревнований в парном катании, а вот канадцы, да и американцы Дэвис и Уайт (серебряные призеры Ванкувера и тоже ученики Зуевой и Шпильбанда. – «НИ»), очень глубокий след оставили. До сих пор смотрю их программы и не понимаю, как они это делают. Все остальные – в рамках моего понимания… А если говорить о наших тренерах, то выделил бы Сашу Свинина и Ирину Жук. Они очень интересный, потенциально очень сильный тренерский тандем, который сейчас, правда, находится в несколько «подбитом» состоянии. Их пара Хохлова – Новицкий распалась (Яна будет выступать с сыном Марины Зуевой Федором Андреевым. – «НИ»), а перспективный юниорский дуэт Пушкаш – Гурейро переехал тренироваться к Наталье Линичук и Геннадию Карпоносову в США… Неординарный, сильный тренер Саша Жулин, у которого, помимо Ильиных и Кацалапова, тренируются лидеры французской сборной – Натали Пешала и Фабьен Бурза. Больше, пожалуй, пока некого выделить. Но вообще, мне кажется, что Олимпиада в Ванкувере стала для всех хорошей встряской. Все как-то включились в процесс. И сейчас нам нужно объединить усилия наших тренеров, чтобы достойно выглядеть в Сочи. Нужен такой хороший тренерский рывок, чтобы не потерять тех талантливых ребят, которые, поверьте, у нас есть.

– А может быть, все-таки вам самому попробовать поучаствовать в этом процессе?

– Нет, пока желания стать тренером у меня не возникает. Взять готового ученика и довести его до медалей не так интересно, да и нечестно. И отказаться от всего, что у меня есть сейчас, и заняться кропотливой тренерской работой я сегодня не готов. Мне нравится делать то, что я делаю. Тренер – это ведь не только определенный характер, но и некое состояние души. Работу, которой я занимаюсь сейчас, легкой тоже не назовешь – 24 часа в сутки не вылезаю порой из съемочного павильона. Но в ней, что мне нравится, больше творчества, а в тренерских буднях творчества мало. Там ты, как попугай, каждый день твердишь одно и то же, берешь на себя роль учителя, воспитателя, отца… Пока это все не для меня.