Сергей Старкин

– Можно догадаться, насколько не просто вам было решиться тренировать олимпийскую чемпионку.

– Да, естественно, сразу решиться я не мог. Но это не выглядело так, что Алия ни с того ни с сего пришла, постучалась в дверь и попросила с ней поработать. Была встреча главного тренера сборной Андрея Родионенко, старшего тренера женской команды Евгения Гребенкина, папы Алии… Со мной предварительно вели разговоры, но сами понимаете, нужно было все тщательно взвесить. Все-таки работать с такой спортсменкой, как Мустафина, – это не из той оперы: «О! Да я сейчас горы сворочу!» Это прежде всего большая ответственность. А потом уже все остальное. Поэтому и думал достаточно долго.

– С чего вы начали совместную работу?

– Сначала я высказал свои не то чтобы условия – пожелания. И сразу предупредил, что если она не готова их выполнять, можно даже и не начинать. Потому что абсурдно чего-то где-то не делать и при этом хотеть добиться высокого результата.

– А что за пожелания, если не секрет?

– Главное – изменить немного себя. Причем это касается не только работы в зале, но и вне его. Опять же потому, что тот результат, который мы все от нее ждем, требует максимальной концентрации и определенной дисциплины. Иными словами, сейчас весь свой образ жизни нужно подчинить достижению цели. И чем больше самодисциплины будет в обычной, повседневной жизни, тем больше ее будет и в тренировочном процессе. А так, чтобы ты пришел в зал, сел на коня и поскакал, не бывает.

– Алия всегда отличалась непростым характером. Об этом говорили все тренеры, которым довелось с ней работать. Как она восприняла вашу установку?

– Абсолютно нормально. Я предложил ей хорошенько подумать, прежде чем принимать решение. На что она ответила, что для себя уже давно все решила. Что двигало мною, когда я принимал это непростое решение? Ну, во-первых, желание помочь ей в достижении цели, которую она перед собой поставила. А во-вторых, любому тренеру интересно работать со спортсменом столь высокого уровня. Такие таланты, как Мустафина, рождаются редко, общение с ней – это ведь большой опыт, повышение собственной квалификации, если хотите.

– Понятно, что цели, о которых идет речь, можно даже и не озвучивать. Они максимальные.

– Конечно, а до Олимпиады в Рио-де-Жанейро не так уж много времени. Но выполнить все задуманное – усложнить в разумных пределах программы, привести к определенному балансу физическое и эмоциональное состояние своего организма – вполне реально.

– Сегодня вас все знают как личного тренера лидера мужской команды Дениса Аблязина, а работать с девочками раньше приходилось?

– Как раз до того момента, как появился Денис, с девочками и работал. Десять лет варился в этой кухне. Довелось даже со своими воспитанницами на «Озеро Круглое» приезжать на сборы, когда еще Леонид Аркаев был главным тренером. Так что опыт есть. Просто потребуется какое-то время для того, чтобы понять и определить точки роста и выстроить алгоритм работы. На мой взгляд, чтобы привести Алию в полный порядок, нужно четыре-пять месяцев. А по поводу ее характера, кстати… Пока нет никаких проблем. Со своей стороны стараюсь вести диалог, объяснить каждое свое действие, почему нужно так, а не иначе. Принцип «я начальник – делай, что говорят» здесь не работает. Алия – взрослая девушка, состоявшаяся спортсменка, и если у нее есть понимание, для чего необходимо выполнить те или иные элементы, то и заставлять не нужно.

– Работая с Аблязиным, вы придерживаетесь таких же принципов?

– Да, конечно. Работа с гимнастами такого уровня не заключается только в разучивании технических тонкостей. Надо найти общий язык. И в зале, и за его пределами. Если начинаешь относиться к спортсмену как к материалу, он это сразу чувствует. Нельзя так: поработали, а потом я забыл, что он есть, мы видимся только зале. Я присутствую в их жизни настолько, насколько это им необходимо, насколько они позволяют мне это делать. Например, иногда в выходной день можем вместе пообедать, поговорить о чем-то в неформальной обстановке… При этом и я, и ребята всегда чувствуют ту границу, которую ни при каких условиях нельзя переступать ни тренеру, ни ученику.

– Кстати, как Денис отреагировал на то, что на одного ученика у вас стало больше?

– Начну с того, что первым человеком, с кем я посоветовался по этому поводу, прежде чем принимать решение, был Денис. А как иначе? Какие бы перемены ни происходили в моей жизни, они никак не должны отражаться на нашей с ним работе и его настроении. Поэтому, если бы он сказал «нет», я бы сказал то же самое Алие. Причем я сразу обратил внимание Дениса на то, что его отказ никому никакого дискомфорта не доставит, его решение должно быть свободным. Но он сразу отнесся к этой идее положительно. Я постарался развести время тренировок так, чтобы ребята не пересекались, каждый получал свою порцию индивидуального внимания, а сам просто перехожу из зала в зал. Непросто, честно скажу. Но захватывает. Не перестал ли я спать по ночам? Наоборот. Устаю настолько, что просто отрубаюсь.