Posted 6 октября 2005,, 20:00

Published 6 октября 2005,, 20:00

Modified 8 марта, 09:26

Updated 8 марта, 09:26

Татьяна Тарасова

Татьяна Тарасова

6 октября 2005, 20:00
В мировом спорте тренеров, неоднократно побеждавших на Олимпийских играх, всегда можно было пересчитать по пальцам. А Татьяне Тарасовой в этом смысле и вовсе принадлежит абсолютный рекорд. На ее тренерском счету – девять Олимпиад и семь(!) золотых олимпийских медалей. Не так давно Тарасова, почти десять лет проработавш

– Не могу не сделать вам комплимент. Вы очень здорово выглядите…

– Вы не представляете, насколько я себя здесь лучше чувствую. Даже физически. Дома я – живая! Взяла подруге позвонила, поболтала. К маме зашла… Совсем другие ощущения! Эта удаленность от дома в Америке на меня все время давила. А что было делать? 97-й год помните? К Олимпийским играм в Нагано я должна была подготовить Илюшу Кулика. А американцы только за одно мое имя давали лед бесплатно. Каток – в пяти минутах езды от дома. Лед качественный – круглый год. Потом к Илюше присоединились еще Оксана Грищук с Женей Платовым. А когда они ушли, появился Леша Ягудин. Как уезжать? И главное – куда? Ведь благодаря таким условиям я и смогла вырастить таких замечательных олимпийских чемпионов. Для своей родной страны, между прочим. Даже не понимаю, оглядываясь назад, как же американцы это позволили?

– Ваш американский дом в Симсбери был, наверное, самым известным в округе. Сколько звезд на чай к Тарасовой слеталось – это вообще отдельная история. Говорят, вы и борщи готовили для своих учеников, и убирали, и стирали…

– Был период, когда мы действительно жили в нем большой компанией. Молодо и весело. Я, Майя Усова (бывшая ученица и помощница Тарасовой. – «НИ»), Андрюша Грязев, Света Куликова с Виталием Новиковым… Когда приезжал кто-то из наших близких, делили дом и с ними. И никто не жаловался. По очереди готовили. По очереди убирали. Все было отработано: режим, питание, отбой, подъем. Раз в неделю в супермаркет за продуктами. Дисциплина общежития у нас была жесткая. К девяти–десяти вечера, например, все, как правило, уже собирались дома, потому что в одиннадцать в обязательном порядке отправлялись спать.

– Вам тяжело было с ними?

– Нет. Им гораздо труднее. Проводить все двадцать четыре часа в сутки, в одном пространстве с тренером, при жесточайшем режиме не так уж просто. Но другого выхода нет. Как вчерашний юниор Андрюша Грязев, например, мог жить отдельно? На что снимать жилье? Наши фигуристы в Америке (те, кто уже сделал себе имя, как Алексей Ягудин, конечно, не в счет. – «НИ») вообще непросто живут. Помимо тренировок все работают. За 5–10 долларов в час дают уроки всем желающим научиться кататься на коньках. Когда такой возможности нет, подрабатывают в «Макдоналдсе». Для того чтобы получать нормальные деньги, нужна рабочая виза, а она стоит две с половиной тысячи долларов. Хорошо, у меня была старая машина – отдала ее ребятам, потому что без машины в Америке – никуда. А ведь нужна еще страховка и много чего другого.

– Вы ко всем своим ученикам так трепетно относитесь?

– Влюбленность в своего ученика для меня непременное условие. А как иначе? Ты растишь его, балуешь, опекаешь, как своего ребенка. Знаете, я ведь однажды даже подралась из-за своих учеников. Единственный раз, но по-настоящему! Моих Бестемьянову с Букиным тогда незаслуженно поставили на второе место. И я не выдержала. За кулисами дворца спорта в «Лужниках» подошла к одному нашему о-о-очень большому начальнику и прямо кулаками в живот!

– А он что?

– Ничего. Побаивался, наверное, меня потом. Не подходил близко.

– И не жалко вам своего американского дома? Ведь любое свое жилище, хоть и временное, покидать тяжело – как из сердца кусок. А тут такой был центр вселенной…

– Нет, я легко с ним распрощалась. Наверное, потому, что просто устала жить в таком отдалении. Там ничто не отвлекает тебя от профессии. Каток – дом – каток и обратно. Это хорошо. Но когда это повторяется каждый день, месяц, год, становится невыносимо. Вроде и звонишь по сто пятьдесят раз друзьям, во время разговора от работы отключаешься, но все равно ты все время занята. Настал момент, когда я поняла, что больше не хочу всегда быть занятой. Хочу с мамой своей, которой уже 87, больше общаться, с мужем, с сестрой, с подругами – Галей Волчек, Мариной Нееловой, Наташей Баранцевой, Ирой Люляковой… У них, правда, тоже всегда нет времени. Но кто-то должен остановиться. Ну, пусть это буду я. Попробую жить по-другому. Может быть, начну, наконец, меньше работать…

– Разве вы умеете это делать, Татьяна Анатольевна?

– Наверное, пришло время научиться. Попробую… Я решила для себя, что как бы все начну сначала. Буду находить таланты, помогать им, а уже тренеры другие, другое поколение, молодое, будут их воспитывать. То есть буду делать то, что могу и хочу.

– Хотите стать свободным художником?

– Да. Буду давать консультации. У меня уже есть предложения и, наверное, будут еще. Может, что-то предложит родная Федерация фигурного катания. Посадит, к примеру, на какой-нибудь каток. Если нет, буду приходить в ЦСКА к Елене Водорезовой – талантливому, к слову, тренеру, – как делаю это сейчас, и с удовольствием ее детям помогать. Но нести персональную ответственность за кого-то конкретно я больше ни за что не хочу.

– А как же ваша новая танцевальная пара, тот же Андрей Грязев, японка Шизука Аракава?

– С Андреем и Шизукой я этот сезон доработаю, конечно. А молодой дуэт своему бывшему ученику Коле Морозову передам. Андрей, кстати, с прошлого года, помимо меня, еще с Леной Водорезовой работает.

– А не связано ли это ваше решение с тем, что вы сейчас просто личности яркой, каким был, к примеру, Алексей Ягудин, рядом с собой не видите?

– Тогда, наверное, я должна была бы уйти вместе с ним. Собиралась так и сделать, но не жалею, что осталась. Потому что за это время получила огромную возможность поработать с разными спортсменами. Вот пришла ко мне на каток Саша Коэн (американская фигуристка с русскими корнями, одна из претенденток на «золото» Олимпиады в Турине, два года работала с Тарасовой. – «НИ»), принесла свою книжку с благодарностью. Этим летом я впервые с Мишель Кван поработала. И знаете, мне казалось, что я летала, у меня были быстрые ноги, потому что я испытывала счастье. Я вообще считаю, что нашему поколению тренеров повезло. Мы можем ездить по миру и работать с ярчайшими талантами. Это такое же вливание крови в нас, как и в них. Я, например, до сих пор не боюсь учиться. И вообще считаю, что пока помогаю кому-то стать лучше – это уже результат. И всегда, кстати, на каком бы катке мира ни была, выхожу на лед в куртке с надписью «Россия». Пусть все видят, что с американскими, японскими, французскими, итальянскими фигуристами работает российский тренер. А такие, как Леша Ягудин, каждый день тоже не рождаются.

– Кто-то сказал, что великие тренеры рождаются еще реже, чем великие спортсмены.

– Абсолютно согласна с этим. Тренерское дарование – очень редкая вещь.

– Почему, кстати, вы не любите, когда вас называют великим тренером?

– Потому что великим был папа. Я же стала просто хорошим тренером. И всегда училась у отца.

– Чему?

– Терпению. Самоотверженности, выдержке. У папы было потрясающее желание работать. На каждой тренировке он выкладывался по максимуму и никогда не считал себя лучше других. С сестрой Галей нас воспитывали в строгости. Все, что у других было хорошо, у нас считалось всего лишь нормальным. Никогда не забуду, как в семь утра в любую погоду наша милая, нежная мама по приказу отца выгоняла нас на улицу делать зарядку. Кроссовок тогда не было. Так мы и шлепали по лужам в матерчатых кедах за три рубля. И не дай Бог было плохо пробежать. Отец смотрел с балкона, и если что-то не нравилось, выгонял обратно. Он очень строгий был. И требовательный. Но эти качества не имели ничего общего с тиранством. По-моему, папа просто долго понять не мог, что у него родились две дочки, а не два сына. Мы с детства с Галей были очень самостоятельными. Потом эти качества в профессии мне очень пригодились. В 18 лет я уже набрала первую группу не детей, а вполне сложившихся фигуристов. В 20 уже организовывала и проводила сборы и не боялась ответственности.

– А какой главный вывод вы сделали за 38 лет работы?

– Если пахать, как проклятая, результат обязательно будет. А вообще, конечно, трудно себе представить, что не будешь работать. На катке себя чувствуешь хорошо. Очень хорошо. И не замечаешь, как проходит время… Но, повторю, я не собираюсь ничего не делать. Думаю, что кто-то у меня появится. А нет – пойду помогать. Буду вкладывать в талантливых детей свои знания и душу, закладывать, как я люблю говорить, фундамент по кирпичику…



Справка «НИ»

Татьяна ТАРАСОВА родилась 13 февраля 1947 года в Москве. Ее отец – Анатолий Владимирович Тарасов (1918–1995) – выдающийся хоккейный тренер, возглавлявший сборную СССР с 1958 по 1972 гг. Мать – Нина Григорьевна – преподаватель физкультуры. Отец привел Татьяну Тарасову в фигурное катание, когда ей было пять лет. По его же настоянию пошла в Институт физкультуры, который закончила в 1969 году. Однако в 18 лет получила тяжелую травму, после которой продолжать спортивную карьеру уже было невозможно. Татьяна стала тренером. В результате она воспитала 11 олимпийских чемпионов, ее ученики завоевали в общей сложности 38 золотых, 15 серебряных и 5 бронзовых медалей на соревнованиях самого высокого уровня, в том числе 7 олимпийских золотых медалей. Среди ее воспитанников были Ирина Роднина и Александр Зайцев, Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Оксана Грищук и Евгений Платов, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, Илья Кулик и Алексей Ягудин. Уже в 28 лет она стала заслуженным тренером СССР. Муж – выдающийся пианист Владимир Крайнев.

"