Андерс Бессеберг

– Г-н Бессеберг, вы довольны, что вашим первым помощником остался Тихонов?

– Меня такое положение дел полностью устроило, и я очень рад снова видеть Тихонова на этом посту. Он был великим спортсменом, а сейчас стал квалифицированным управленцем. К тому же существует джентльменское соглашение, которое переросло в традицию. Оно заключается в том, что, если президент представляет западную часть мира, то первый вице-президент должен быть родом из восточной. И наоборот. Это правило свято соблюдается с момента основания IBU.

– В последнее время биатлон развивается чрезвычайно динамично. Не настало время попытаться расширить биатлонную программу на Олимпийских играх?

– Ближайшая наша цель – добиться того, чтобы в олимпийской программе окончательно закрепился масс-старт. На Играх в Турине Международный олимпийский комитет (МОК) разрешил провести гонки в этом формате в качестве эксперимента. Который, на мой взгляд, удался. Думаю, дальнейших проблем с МОК не возникнет, и на Играх-2010 в Ванкувере биатлонисты вновь разыграют 10 комплектов медалей. Следующий шаг – смешанная и суперспринтерская эстафеты на стадионе. Но это вопрос будущего.

– Как известно, российский город Сочи претендует на Олимпиаду-2014, пока не имея ни одного подготовленного объекта. Нет там и биатлонного стадиона. Это не вызывает у вас опасений?

– Сочи находится среди трех сильнейших кандидатов, которых отобрал МОК. Это значит, что любой из этих городов способен провести Игры на достойном уровне. Я не вижу никаких трудностей с проведением соревнований по биатлону в Сочи. Мы принимаем участие в подготовке концепции биатлонных стадионов для всех трех городов-кандидатов. Получается, где бы ни прошла Олимпиада, мы в любом случае получим отличный биатлонный стадион.

– С чем вы связываете тот факт, что в биатлоне гораздо меньше допинг-скандалов, чем, например, в родственных лыжных гонках?

– Полагаю, это может быть связано со спецификой нашего вида спорта. Употреблять допинг здесь сложнее, потому что это может негативно сказаться на психологическом состоянии – как прямо, так и косвенно. Все это в свою очередь отразится на точности стрельбы. Такова моя версия.

– Как в биатлоне решается проблема мнимых «астматиков» (спортсменов, имеющих официально подтвержденное заболевание астмой и легально принимающих запрещенные для других препараты. – Прим. «НИ»), распространенная в лыжном спорте?

– Это для нас актуальный вопрос. Процент «астматиков» в мировом биатлоне постоянно растет. Но теперь недостаточно просто предоставить справку о необходимости употребления лекарств. Наши независимые эксперты проверяют, действительно ли спортсмену необходимы определенные препараты. Впрочем, до пяти процентов населения мира действительно болеет астмой, и это заболевание часто возникает у тех, кто долго занимается зимними видами спорта. Окончательно избавиться от проблемы, конечно, можно. Например, разрешить участвовать в соревнованиях только полностью здоровым людям. Однако такая постановка вопроса, как вы понимаете, нелепа.

– Вы следите за расследованием дела Ольги Пылевой, российской биатлонистки, уличенной в применении допинга, которое до сих пор ведет прокуратура Турина?

– Мы закончили рассмотрение этого дела еще на Олимпиаде, вынеся вердикт о двухлетней дисквалификации. На этом дело Пылевой для нас закрыто. Что касается уголовной ответственности спортсменки, то это находится только в компетенции итальянских властей. Если из Италии придет какая-то бумага на этот счет, я положу ее перед собой и начну обсуждать с коллегами, как решить проблему. Но до сегодняшнего дня никакой информации такого рода из Италии к нам не поступало.

– Если Союз биатлонистов России обратится к IBU с ходатайством, срок дисквалификации Пылевой может быть снижен?

– Повторюсь: пока бумага не лежит на моем столе, тут нечего обсуждать. Но в принципе все возможно, и подобный запрос во всяком случае не будет просто отклонен. Возможно, Пылева сможет участвовать в образовательных программах IBU, ездить по всему миру, рассказывая о вреде употребления допинга. Так, например, делал белорусский спортсмен Олег Рыженков.

– Средний возраст биатлонистов постоянно растет. Россиянин Сергей Чепиков собирается принять участие в Играх в Ванкувере в 2010 году, когда ему уже исполнится 43 года. С чем связано подобное явление?

– Мне кажется, это вопрос психологии. Биатлон невозможен без точной стрельбы, и у многих атлетов уходит много времени на то, чтобы научиться контролировать свои нервы. С годами приходит опыт, который помогает держать себя в руках. Я думаю, это здорово, что на чемпионатах мира и Олимпийских играх возраст участников соревнований разнится от 18 до более чем 40 лет. Что касается Чепикова, то его решение стало для меня сюрпризом. Хотя я очень рад, что он решил не уходить из спорта. Сергей – отличный спортсмен и приятный, симпатичный человек. Я особенно уважаю его потому, что понимаю, насколько сложно сделать успешную карьеру и в лыжных гонках, и в биатлоне.

– Г-н Бессеберг, вы много раз бывали в России. Что вам нравится здесь больше всего?

– Мои русские знакомые всегда очень приветливы и доброжелательны. А мясо и рыбу они готовят просто потрясающе! Для меня Россия – далеко не только русская водка, которая, к слову, на мой вкус ничуть не отличается от всех остальных водок мира. Еще я заядлый охотник, и мне удалось поохотиться в Ханты-Мансийске, куда я приезжал на соревнования. Там фантастические леса, красивейшая природа, но вот подстрелить крупного зверя мне не удалось.

– Расстроились?

– Вообще для меня важнее просто подышать свежим воздухом, пообщаться с друзьями, а не убивать животных. Когда я делаю удачный выстрел, даже чувствую себя немного виноватым. Как в прошлый раз, когда у себя дома в Норвегии получилось подстрелить огромного лося. Но таковы правила игры. Выходя с ружьем в лес, ты обязан с ними соглашаться.


Российские биатлонисты не остались без «золота» чемпионата мира