Posted 4 февраля 2015,, 21:00

Published 4 февраля 2015,, 21:00

Modified 8 марта, 04:02

Updated 8 марта, 04:02

Александр Хорошилов

Александр Хорошилов

4 февраля 2015, 21:00
В американском Бивер-Крик стартовал чемпионат мира по горным лыжам. До недавних пор российские спортсмены на подобных соревнованиях были статистами, но сейчас у нас есть реальный претендент на медаль. Это, конечно, Александр ХОРОШИЛОВ. На прошлой неделе он одержал историческую победу на этапе Кубка мира в австрийском Ш

– В Шладминге вы произвели, конечно, самый настоящий фурор. Сложно было выступать вечером при искусственном освещении?

– Вечерний слалом от дневного почти ничем не отличается. Разве что есть время с утра чуть больше выспаться, так что к старту подходишь в более веселом настроении. На самом деле света вполне достаточно. Для многих спортсменов вечером выступать даже лучше, потому что если днем бывает небольшая облачность, то плохо видишь рельеф склона.

– На Олимпиаде в Сочи в суперкомбинации вы финишировали 30-м, а в слаломе заняли 14-е место. Могла ли уже тогда быть медаль?

– Не знаю, как насчет медали, а более высокий результат в суперкомбинации я действительно мог показать. Но я там упал. Обидно, но и в слаломе я выступил на том уровне, который демонстрировал в Кубке мира. Хотя не скажу, что это не самое удачное выступление в Сочи очень сильно ударило по моему эмоциональному состоянию.

– О следующих Играх в Корее думаете?

– Думаю, но тут все будет зависеть от многих факторов. За последнее время наш вид спорта очень повзрослел, особенно слалом. Здесь всем фаворитам около 30 лет или чуть за 30. Я тоже не молодой спортсмен, но в моих выступлениях есть положительная динамика. Если все так будет продолжаться... С другой стороны, у нас появилось много молодых и перспективных ребят, и может так произойти, что я не попаду, например, в состав. А в целом я здоров, никаких травм нет, тренируюсь в полную силу, настроение самое боевое…

– А ведь вам уже не раз намекали на то, что пришла пора уступить дорогу молодым…

– Был период, когда атмосфера недоверия просто давила. Я человек застенчивый по натуре, понимал, что сменил уже четыре поколения спортсменов, но продолжал участвовать в соревнованиях. Сам-то чувствовал, что двигаюсь вперед, но со стороны мало кто принимал мое движение за прогресс.

– Наверное, и рождение дочери положительно сказалось на ваших результатах?

– Конечно, рождение дочери – это очень большой эмоциональный всплеск. Может быть, я стал уделять ей все свое внимание, убрал чрезмерную концентрацию с каких-то других вещей, и мне стало проще. Когда думаешь о жене и дочери, отвлекаешься от мыслей, которые не должны приходить в голову спортсмена, когда он стоит на старте. Раньше я очень сильно волновался, работал над этой проблемой. Нет, волнение иногда все равно присутствует, ведь в какой-то степени оно тоже позволяет мобилизоваться, а быть слишком спокойным тоже не очень хорошо. На самом деле это довольно странное состояние, когда стоишь на старте и чувствуешь, что способен проехать очень быстро.

– Планировали такие результаты в начале сезона?

– То, что буду бороться за призовые места на этапах Кубка мира, нет. Перед началом сезона вообще, мне кажется, нельзя быть уверенным в своих силах. Летняя подготовка практически всегда проходит на высоком уровне, и в течение лета все спортсмены демонстрируют хорошие результаты. Но зимой на соревнованиях в стрессовой ситуации многие не могут раскрыть свой потенциал. Я сам сталкивался с этим долгие годы. Очень многое зависит от старта сезона. Уже на этапе в Леви, где я занял восьмое место, пришло осознание того, что если не допущу ошибку, то смогу занять призовое место. Вообще последние пять лет я постоянно шел вперед. Показывать отличные результаты на отдельных отрезках мне удавалось и раньше, а вот стабильно проехать всю дистанцию не получалось. Раньше я немного комплексовал, чувствовал себя зажато, а в том же Шладминге ничего подобного не было. Я прокатился так, что это мало чем отличалось от тренировки. Я не чувствовал, что еду очень быстро. Ехал уверенно, но не думал, что смогу так много выиграть.

– Свои первые соревнования хорошо помните?

– Боюсь, что самые первые уже нет. Но у меня есть фотография, где я стою на пьедестале в валенках. На самой верхней ступеньке (улыбается).

– Выдающийся горнолыжник должен обладать какими-то особыми природными данными, как вам кажется?

– Думаю, дело не в том, что нужны какие-то данные. Сам по себе происходит естественный отбор. Когда я начинал, у нас было 40 человек в группе. Отбор проходил с течением времени. Не думаю, что нужен какой-то суперталант, но очень многое зависит от первого тренера. Ребенок очень быстро может потерять интерес, а главная задача тренера – его поддерживать. Изначально талант вообще очень сложно увидеть, но потом он проявляется сам по себе. Есть те, кто начинает выигрывать Кубки мира после 30 лет, как тот же Дидье Кюш. В свою очередь Хенрик Кристофферсен, Бенжамин Райх, Алексис Пинтуро, Тед Лигети, Марсель Хиршер стали побеждать, будучи совсем молодыми.

– Что скажете о чемпионате мира?

– Сразу после моей победы в Шладминге зарубежные СМИ стали писать, что я теперь главный претендент на «золото». Но я отношусь ко всем этим разговорам настороженно.

– А если замахнуться на завоевание малого Хрустального глобуса в слаломном зачете Кубка мира?

– Нет, здесь никаких иллюзий не питаю. Обращаю внимание только на очки.

– Любимые трассы у вас есть?

– В Шладминге очень хорошая трасса, но в этом году ее подготовили своеобразно. Не было сильного льда, но и мягко тоже не было. Я очень люблю Адельбоден и Шладминг, там обычно много зрителей, атмосфера – как на футбольном матче. Это завораживает. Но в принципе мне нравятся практически все места, начиная от Леви и заканчивая Краньска-Гора. А вообще люблю склоны пожестче. Когда выходишь и показываешь всю свою агрессию.

– Кумир в горнолыжном спорте у вас есть? Или, может, был?

– Чтобы назвать кого-то кумиром, такого нет. Иногда просто восхищаешься чьей-то хорошей ездой. Например, в прошлом сезоне очень нравилось, как выступал норвежец Кристофферсен. Или швейцарец Маркус Фогель. Он в этом сезоне вылетел из первой тридцатки Кубка мира и не участвовал в Олимпийских играх. Но мы с ним вместе сейчас тренировались, и он надеется вернуться. Это человек, с которым я общаюсь не просто на уровне «привет-пока». Мы можем поделиться какими-то своими проблемами.

– Время на увлечения, не связанные со спортом, остается?

– Практически нет. Люблю читать книги, сидеть в Интернете. Дома иногда с удовольствием играю на гитаре. У меня есть и электрогитара, и акустическая. Играю для себя или с отцом, который меня и научил. А вот петь – нет, боюсь. Как там говорят – медведь наступил на ухо?

– У вас есть педагогическое, юридическое и экономическое образование. Насколько сложно было совмещать спортивную карьеру и учебу?

– Тяжело. Но у меня жена – юрист, поэтому юридическое образование давалось мне гораздо легче.

– Никогда не задумывались, кем бы могли стать, если бы не горные лыжи?

– В детстве я немного ходил на шахматы, но потом секция распалась. Потом я ходил в художественную школу, откуда меня выгнали. По-моему, я там слишком кубизмом увлекся. Ходил и в музыкальную школу, но тоже не задержался. Ходил на самбо – секция развалилась. Но папа меня всячески старался занять. Отец и дедушка занимались легкой атлетикой, у нас была спортивная семья, и то, что ребенок должен быть чем-то занят, даже не обсуждалось. И вот однажды я попал на набор в секцию горных лыж…

"