Гимнастка Вера Сесина:

– Вера, за сентябрьским чемпионатом мира вы наблюдали уже со стороны. Профессионала удивить всегда труднее, но, может быть, и на вас что-то произвело впечатление?

– Когда сама на ковер выходишь и когда за главным судейским столиком сидишь – две большие разницы. Раньше я редко видела выступления абсолютно всех гимнасток. Не до того было. А сейчас передо мной все участницы как на ладони оказались, и первое, что бросилось в глаза, – очень большой разрыв в мастерстве между теми, кто занимает места в первой двадцатке, и теми, кто позади. Колоссальная разница. Думали, что изменение правил после Олимпийских игр в Пекине как-то повлияет на ситуацию. Ведь одна из целей этих изменений (а гимнасткам, напомню, добавили третью оценку за артистизм) состояла в том, чтобы девочки из тех стран, где уровень художественной гимнастики не столь высок, могли набрать баллы за счет представления программы, музыкальности и выразительности выступления. То есть как раз за счет артистизма подобраться к пьедесталу. Но, на мой взгляд, эта оценка только ухудшила их положение. Потому что класс – он и есть класс, он во всем проявляется. Так, чтобы ты в технике был слабоват, но при этом умел залы поднимать, не получается.

– Чем еще вам запомнился этот чемпионат?

– Тем, что на нем все еще раз увидели: сильнее российских гимнасток сегодня никого в мире нет. Даже несмотря на то, что девочки в групповых упражнениях показали в многоборье только третий результат. Но они очень молодая команда, и те ошибки, которые допустили, были из-за неопытности, а не из-за недостатка мастерства. Главное – смотрелись они отлично, и потенциал у них огромный. К Олимпиаде в Лондоне и им не будет равных. Очень всем и наша Даша маленькая (Дмитриева. – «НИ») понравилась. Когда она выступила в квалификации, судьи после окончания соревнований только о ней и говорили. Какая молодец, умница, красавица… Не ошибись Даша вечером в финале, если не на первом месте, то на пьедестале была бы обязательно. Мелитина Станюта, юная гимнастка из Белоруссии, тоже всех приятно удивила, запомнилась. Из украинок… Честно говоря, Аня Бессонова меня не особо впечатлила, а из молодых пока некого отметить. Мне кажется, в ближайшие годы украинским гимнасткам с нашими будет трудно бороться. Если раньше, когда бесконечные споры шли – кто из нас лучше, еще можно было что-то списать на субъективное судейство, то сейчас разница в классе уже всем заметна.

– Это правда, что новые правила, о которых вы упомянули, должны были не только помочь отстающим, но и «ударить» по российским гимнасткам?

– В кулуарах действительно поговаривали о том, что, так как эти правила больше рассчитаны на артистизм, россиянки, всегда делающие упор в первую очередь на сложность, к смещению акцентов в сторону зрелищности окажутся просто не готовыми. Но мы были готовы. Причем программы у нас и сейчас самые сложные.

– Тогда попробуйте объяснить: каким секретом владеет главный тренер нашей сборной Ирина Винер?

– Ирина Александровна – очень сильный человек. Когда попадаешь к ней на базу в Новогорск, хочешь не хочешь, каждое ее слово впитываешь. Мне кажется, глядя на ее силу, мы становимся сильными тоже. Конечно, многое от твоего таланта и желания зависит. Я в 13 лет к Винер приехала, знала, кто она такая, мне рассказывали, что она за человек. То есть пыталась подготовиться. Но это мало помогло. Много девочек приезжали и уезжали обратно. Но если у тебя в голове сидит, что ты хочешь стать чемпионкой, начинаешь понимать, что все трудности – это не просто так. Надо подстраиваться. Даже не то что подстраиваться, просто понять, что Ирина Александровна хочет того же – сделать из тебя чемпионку и помочь человеком стать настоящим. Ну и конкуренция, конечно, тоже много значит. Мы все в одном зале, видим, как кто тренируется. Это ни молодым, ни взрослым не дает расслабляться. У нас сейчас молодые не просто на скамейке запасных сидят. Они стеной за тобой стоят, готовые в любой момент занять место в основном составе…

– Вера, а кстати, почему вы на чемпионате мира в Японии за главным судейским столиком оказались?

– Когда еще не закончила со спортом, меня избрали от России в комиссию спортсменов при Международной федерации гимнастики. А так как наши правила еще окончательно не устоялись, какие-то изменения или дополнения происходят постоянно, в техническом комитете ФИЖ интересуются мнением тех, кому это лучше всего понятно. Мы, а нас в комиссии восемь человек из разных стран, на турнирах тоже работаем. Вот появляется новая идея в техкоме, меня спрашивают – реально ли эту идею воплотить, насколько это сложно, какую за этот элемент давать оценку?

– То есть повлиять на ситуацию можете реально?

– Вполне. Например, у нас на всех соревнованиях уже много лет одно несправедливое правило действует – в зал, где гимнастка выступает, только один тренер от страны может заходить. Но у каждой из нас свой тренер. Он и слова нужные в последний момент скажет, и плечо подставит, если что. Вот в Японии сейчас у многих до истерик доходило – ревели девчонки, не хотели на старт без тренера своего идти… Я донесла информацию до техкома, предложила это правило изменить. Там прислушались, пообещали уже в Москве, на следующем чемпионате мира, решить проблему.

– А вы бы что-то еще поменяли?

– Нет, пожалуй. Мне кажется, сегодняшняя гимнастика развивается в правильном направлении.

– Что сегодня самое трудное в художественной гимнастике?

– То, что уметь нужно абсолютно все. Сейчас очень сложные правила. Выиграть за счет какого-то одного преимущества невозможно. Вроде и пытаются эти правила строить так, чтобы меньше было сложных, рисковых элементов, чтобы нагрузки уменьшить, но все равно трудно. С одной стороны, когда этим с самого детства занимаешься, втягиваешься. Но если я, например, в зал в семь лет пришла, то сейчас уже в четыре года девочек приводят. Иначе всем тонкостям просто не научишься, не успеешь. И все равно, для одной три кувырка сделать, пока предмет летит, – раз плюнуть, а для другой – проблема. Многое, конечно, можно натренировать, развить, но мне кажется, чтобы сегодня получилась хорошая гимнастка, необходим не только природный талант, но и ее огромное желание.

– А в чем главное преимущество Евгении Канаевой, как вам кажется?

– В стабильности. Не проиграть ни одного турнира уже второй сезон подряд, по-моему, никому еще не удавалось.

– Для вас с Ольгой Капрановой, с которой вы боролись за место в олимпийской сборной год назад, столь стремительный взлет вчерашней юниорки стал неожиданностью?

– Нет. Мы прекрасно все понимали – Женя была моложе, у нее не было травм, она очень много тренировалась. Когда она выиграла чемпионат Европы с таким огромным отрывом, понимали, что, если не случится ничего из ряда вон выходящего, она выиграет и Олимпиаду. Мы с Олей тоже работали будь здоров, это верно. Но я была на четыре года старше, мучилась с травмой. Проводить в зале столько же времени, сколько проводила там Женя, уже не могла. Даже Ирина Александровна понимала, что если я хотя бы неделю потренируюсь так, как молодые девочки, то вскоре просто не встану с кровати. Для гимнастки возраст очень много значит. 18–20 лет – золотое время. А разница в четыре года выглядит уже колоссальной.

– Но все равно думаю, для многих ваших болельщиков столь резкий уход из спорта в самом разгаре сезона не совсем понятен. Травма или возраст стали тому причиной?

– В последнее время очень болела спина, и решение уйти я приняла не спонтанно. Долго взвешивала все «за» и «против», а после чемпионата Европы пришла к Ирине Александровне и сказала, что сейчас мне уже важнее моя жизнь, чем новые победы в спорте. Она хотя и удивилась, но не стала отговаривать. Понимала, что это не прихоть.

– Не оставляете себе шанс вернуться, как это сделала Алина Кабаева? Подлечитесь, отдохнете, соскучитесь…

– Алина – уникальный человек. Я думаю, даже если она сейчас вернется, у нее, скорее всего, получится. Но вообще в нашем виде спорта подобных примеров нет. После долгого перерыва выйти на прежний уровень практически невозможно. Навыки теряются очень быстро. И потом, возможно, в этом и был бы какой-то смысл, не будь в нашей команде достойной смены. Но у нас, как я уже говорила, стена позади. Поэтому считаю, что не нужно возвращаться.