"Наши" и комсомол: другие времена - другие песни

Сергей Баймухаметов

В связи со 100-летием нынче много говорят о комсомоле. Каким он был, какое значение имел, и имел ли, почему исчез. Тут сходятся в одном: не стало того государства – не стало и комсомола. В общем, верно. Но есть нюансы, и очень существенные. Например, «Наши» - тоже была государственная молодежная организация. Но государство есть, а «Наших» - нет. Они не нужны.

В начале 1960-х над страной, прежде всего по эфиру радиостанции «Юность», звучала завораживающая песня Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Письмо на Усть-Илим».

Над Москвой незнакомые ветры поют,

Над Москвой облака, словно письма, плывут…

Я по карте слежу за маршрутом твоим,

Это странное слово ищу - Усть-Илим…

Усть-Илим, над Москвой твои ветры поют,

Усть-Илим, твои ветры в дорогу зовут.

Усть-Илим… две зелёных звезды в небесах…

И костёр… и тоска в его рыжих глазах.

Ну как мог не откликнуться на нее книжный, романтический мальчишка 16-лет от роду?! Ведь хотелось быть, как старшие, про которых писали в журналах, в книгах, показывали в фильмах - яркие, интересные, бородатые, в штормовках, с песнями под гитару у далеких таежных костров, с песнями, от которых замирало сердце. В общем, взгромоздился я на велосипед и поехал в обком комсомола. Он был в здании обкома партии. Надо представить картину. Главное здание города на главной площади – площади Ленина. Громадное, серое, наружные стены цокольного и первого этажей облицованы гранитными валунами. Ряды служебных «Волг» и «газиков». И тут появляется мальчишка на велосипеде, правая штанина внизу защемлена деревянной прищепкой для сушки белья (чтобы штанина в цепь не попала), прислоняет велик к обкому, к его гранитной стене, поднимается по гранитным ступеням, входит в громадные дубовые двери, нахально идет по кабинетам, чего-то требует… Откуда это? От воспитания, от пропаганды, которая внушала, что мы – хозяева страны. Взрослые понимали фальшь и обман, но мальчишка-то верил, и шел, и перед ним почему-то открывались двери.

Но в нашем провинциальном обкоме разнарядки на строительство Усть-Илимской ГЭС не было. Тогда я погрузился в общий вагон и отправился в двухтысячекилометровый путь. На Усть-Илим можно было попасть лишь через Братск. Не только географически, а по сути, поскольку Усть-Илимская ГЭС входила в общую систему «Братскгэсстроя». И мне пришлось штурмовать управление кадров, вплоть до главного начальника товарища Уфимцева, который не желал (и правильно делал!) разводить «детсад» в далеко не романтических бараках.

Тоже – отдельный сюжет. Тогда в тех краях острили: «В мире есть три «строя» - капиталистический, социалистический и – «Братскгэсстрой». Это был всесоюзный главк, производственный всесоюзный монстр, поворачивающий реки, возводящий города, и добраться до начальника управления главка, если посмотреть с точки зрения взрослого человека-чиновника, не так-то просто. Но нет препятствий для того, кто о них не знает, не подозревает, прошел повсюду, вообще никаких проблем не помню… Хозяин страны…

К тому времени Братскую ГЭС и город уже построили. Братск стал и остался в истории и в памяти тех поколений советских людей как символ свободы (после разоблачения преступлений сталинизма), символ молодежного романтического движения на освоение новых земель, неподдельного энтузиазма. Не случайно же заметнейшее явление в литературе 60-х годов - поэма Евгения Евтушенко «Братская ГЭС».

Братск предстал перед моими глазами как сказочный, волшебный город. Зеленые сосны и ели, синее море, гигантская белая плотина и весь город - белый и чистый. Мой попутчик в поезде говорил: «В Братске самый чистый, самый прозрачный воздух - такой прозрачный, что там фотографировать можно только через светофильтр».

Так и осталось в сознании на всю жизнь из тех 60-х годов - белый город и самый чистый, самый прозрачный воздух в мире. (Что сейчас с городом и с воздухом в прямом и переносном смысле – давайте не будем….)

Пусть тогда обком комсомола мне и не помог, сам пробивался, но первая-то мысль была: надо иди туда! В том и секрет жизни и исчезновения ВЛКСМ. Это была общественно-политическая структура при производстве. Равно как и парткомы на заводах, фабриках, стройках, в совхозах. В принципе – неотъемлемая часть производства. С одной стороны, они идейно мобилизовывали на выполнение производственных (!) задач, с другой – были каналами связи с системой управления. С жалобами, предложениями идеями по улучшению быта, производства шли прежде всего туда.

Это были необходимые, рабочие структуры в той системе. И потому неправомерны и даже оскорбительны сравнения «Наших» с ВЛКСМ.

Движение «Наши» создавалось под влиянием событий на Украине в 2004 году - как отряды противодействия в случае Майдана на российской почве. Кремлевский политтехнолог Глеб Павловский говорил тогда: «Таких глупостей, как Кучма, мы не сделаем. Контрреволюция – это очень серьезное дело, ею надо заниматься системно, основательно, загодя и с полной выкладкой». И непосредственно наставлял «Наших» в их летнем лагере на Селигере: «Готовьтесь к уличным боям».

Поскольку до этого не дошло, то «Наши», в майках с надписями «Порву за Путина!», бесплодно сотрясали несколько лет митингами и шествиями улицы и площади городов. Еще – рисовали карикатуры-плакаты на оппозиционеров, обзывали их фашистами, и т.д. Но держать многотысячную массовку в масштабах всей страны только для того, чтобы она кричала «Да здравствует Путин!», как-то финансово накладно и политически даже не бессмысленно, а вредно. Получается профанация, анекдот и смех. К тому же комиссары «Наших» не рвались, разумеется, строить ГЭС или поднимать из руин село, а рассчитывали на теплые места в госсистеме. А там все занято, посторонних отстреливают на дальних подступах. Вот и весь секрет. И потому вдвойне нелепы и лицемерны сегодняшние заявления с высоких государственных трибун, что отсутствие в современной России организации наподобие ВЛКСМ «вызывает сожаление». Когда ничего не создают, не строят, а только «гонят нефть» и «пилят бюджет», возможны только «Наши», и то на короткий срок – как одноразовый молодежный электорат.

ВЛКСМ исчез, потому что исчезла государственная экономика. Как и КПСС.

Сейчас живут и относительно здравствуют КПРФ и РКСМ. Как исключительно политические структуры. Для тех, кому интересно. Что называется, на здоровье.

А что до молодежи, то она нынче стремится не в какие-нибудь дали или выси, а исключительно в чиновные структуры. Злые языки сочинили даже триаду: власть - деньги – власть. Или наоборот.

Как говорится: «Не хочу быть космонавтом, папа сказал, что я принесу Родине гораздо больше пользы на муниципальном уровне!»

Другие времена – другие песни.

И еще: просьба не путать того 16-летнего мальчишку и тысячи таких, как он, с аппаратчиками из райкомов, горкомов и обкомов.

Сергей Баймухаметов