Posted 30 августа 2004,, 20:00

Published 30 августа 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:43

Updated 8 марта, 09:43

Антон Адасинский

Антон Адасинский

30 августа 2004, 20:00
Группа «Дерево» и ее руководитель Антон АДАСИНСКИЙ 15 лет назад произвели в России революцию. Каждое выступление пластического театра было аншлагом. Каждый спектакль – сенсацией. На гребне этой волны Антон и единомышленники отправились завоевывать мир. Кажется, звание «самой нестандартной иностранной постановки», призы

– Антон, вы уехали из Петербурга в конце 80-х. Чем был обусловлен ваш отъезд?

– Это было в 1991 году. И я не уехал, а вместе со студией отправился на гастроли, которые растянулись на 10 лет. Просто в определенный момент я и люди, с которыми я работал, почувствовали, что для того, чтобы успешно продолжить наши упражнения по концентрации и восстановлению себя, необходима другая страна. И опыт показал, что те, кто готов ехать за идеей в другое государство, бросив практически все, способны пойти далеко. С такими смельчаками в 1993-м в Праге мы образовали ядро группы «Дерево».

– На протяжении более 10 лет вы были редким гостем в России. Почему решили вернуться сейчас?

– Если внимательно следить за развитием этой безумной геофизической точки под названием Россия или Советский Союз, то можно увидеть много удивительных взлетов и падений энергии, исчезновений и появлений людей, культурных взрывов. За последний же год-полтора произошел такой скачок, на который иным странам требуются десятилетия. Резко возрос интерес к театру, музыке, искусству. И я не могу упустить такой важный момент: русский голод к тому, что мы делаем, огромен. Если мы упустим время и приедем хоть на год позже, то все провалится в лучшем случае лет на 10, а может, и насовсем.

– Можно ли это описать словами «пластический театр», который вы создаете?

– Многие вообще не называют нас театром, потому что мы не вмещаемся в привычные рамки. Мы не используем готовый материал: пьесы, сценарии. У нас отсутствуют режиссеры, актеры, танцовщики. Есть группа людей, которая создает свой творческий материал. И если в какой-то момент это превращается в кино, мы делаем кино. Если нам кажется, что нужно это выносить на сцену, мы делаем спектакль. Все зависит от ощущения момента. Мы применяем разную технику реализации языка тела. Это и модерн дэнс, и клоунада, и японский танец буто, и всевозможные виды пантомимы – классической, французской или «грязной». Но главное – это то, что в теле есть душа. Поэтому все наши номера, спектакли, акции основаны на использовании той душевной силы, которая рвется из нас наружу.

– У «Дерева» нет актеров, режиссеров, сценаристов. Все в театре курсанты. Из-за чего?

– Когда я слышу слова «школа», «ученик», «учитель», у меня начинает свербеть пломба в шестом зубе справа. А курсант – это понятие, близкое к армии, службе, может, даже монастырскому заточению. Для нас реальная форма жизни довольно тюремна. Мы обязаны так жить – жестко, скромно, не думать об одежде, достатке, еде, чтобы выход на сцену был праздником, как выход из тюрьмы в жизнь. Тогда это взрыв и свобода.

– Вы открываете в Петербурге школу?

– Да, в этом году я решил собрать русскую группу. Мы уже провели два отборочных тура. Ребята показали себя просто великолепно. Да, это школа, но она будет существовать по законам «Дерева». Это может быть неожиданный выход на сцену завтра же, внезапный отъезд на два месяца, репетиция одного движения четыре месяца. У этой школы нет завтрашнего дня. Мы живем «здесь и сейчас».

– Какую цель вы преследуете, обставляя свое возвращение с такой помпой, таким громким проектом?

– Я хочу собрать опять вокруг «Дерева» «не тех» актеров, «не таких» музыкантов, всех «других», всех «неправильных». Как это было во Дворце молодежи когда-то, вытащу всех из подвалов, с чердаков, с кухонь. Я знаю, все живы и все творят.. Уникальный НЗ нашей культуры, для которого мы будем просто точкой кристаллизации. Мы превратимся в огромный мощный кулак культуры Питера, которым можно стукнуть по столу и сказать: «А вот и мы!»

"