Роберт Стуруа: «Засилье быта вредно для театра»

Роберт Стуруа заставил говорить о себе еще в 60–70-е годы спектаклями по Брехту и Шекспиру. Это был очень энергичный, пластичный и жесткий концептуальный театр, затрагивавший политические и общественные настроения эпохи. Театр интеллекта и протеста. К примеру, Ричард III у Стуруа был не просто злодеем, но гением злодейства, опиравшимся на механизированную систему насилия и подавления, которая по своему смыслу и духу была не далека от тоталитарного советского государства.

Сегодняшний Стуруа – поэт, художник и чародей театра, создающий волшебные образы влюбленных и шутов в «Двенадцатой ночи» Шекспира и трактующий мажорную возрожденческую комедию в контексте христианского мифа о Марии и младенце Иисусе.

В последние годы Стуруа много работает в Москве. Его спектакли, где заняты такие актеры, как Александр Калягин и Константин Райкин, неизменно проходят при полных аншлагах и восхищении критики.

Накануне дня рождения режиссер любезно согласился ответить на вопросы «Новых Известий».

– Как вы отмечаете свой юбилей?

– Я всегда знал, что 65 лет – это не совсем круглая дата. Но последние десять–пятнадцать лет эту дату тоже стали считать круглой. Настроение у меня и у всех в нашем театре сейчас не очень хорошее, потому что идет ремонт, и неизвестно, когда мы сюда вернемся. Тем не менее я устраиваю большой банкет и приглашаю на него всех артистов и всех работников театра. Из приезжих должен быть Александр Калягин и Давид Смелянский.

– Что сейчас разница между ними?

– В русском и грузинском театре был один большой недостаток – засилье бытовой театральной школы. Это относится к 30-м – 50-м годам. Все это осталось еще в крови русского театра. В Грузии – то же самое. Но в грузинах, мне кажется, больше сопротивляемости.

– У вас есть рецепт для русского театра?

– В России помимо ложно понятого Станиславского есть традиции Вахтангова, Таирова, Мейерхольда. Яркая зрелищность, блестящая форма, игровой стиль. На них и нужно опираться.

– А в тех актерах, с которыми вы в основном работаете в Москве, я имею в виду Александра Калягина и Константина Райкина, есть этот игровой стиль и стремление к острой форме?

– Я очень люблю Калягина как актера. По-моему, он блестяще играл в фильме Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино». Я чувствую в нем неиспользованные силы. Он еще сможет сделать много интересного. А в Райкине генетически заложена страсть к театральной условности, гротеску. Это те два человека, с которыми я буду разговаривать о дальнейшей работе, когда в конце августа приеду в Москву.

– Что нового в этом сезоне вы готовите для Москвы?

– В сентябре я репетирую с артистами нашего театра произведение для большого симфонического оркестра «Стикс» Гии Канчели. Это своеобразный реквием, посвященный памяти ушедших из жизни друзей. В январе 2004 года я привезу это произведение в Москву и покажу в Большом театре. К тому же в Большом театре я поставлю оперу «Мазепа» Чайковского.

– Чем вы заняты сейчас?

– В театре Шота Руставели я работаю над инсценировкой «Витязя в тигровой шкуре». Этим спектаклем я хотел бы открыть наш театр, когда закончится ремонт. А еще мы готовим спектакль по пьесе молодого автора Лаши Бугадзе. Над ней как режиссер работает внук Георгия Александровича Товстоногова Егор Товстоногов. Это трагикомическая версия истории Жанны ДТАрк. В Кахетии живет девушка, которая, как и Жанна ДТАрк, слышит голоса. Эти голоса призывают ее идти в Россию и Чечню и примирить эти два государства. В общем, немножко грустная, мистическая пьеса.

– Как вы сами относитесь к этому острому и насущному вопросу о взаимоотношениях России и Чечни?

– Я – пацифист, и мне страшно, когда гибнут молодые мужчины, юноши, женщины, дети, а некоторые при этом богатеют.

Справка «НИ»

Роберт Робертович Стуруа родился в Тбилиси в 1938 году. В 1962 году закончил режиссерский факультет Тбилисского театрального института. С 1962 года начал работать в Тбилисском драматическом театре имени Шота Руставели. С 1979 года – главный режиссер, а с 1980 года – и художественный руководитель этого театра. Роберт Стуруа поставил более ста спектаклей. Самые известные: «Кавказский меловой круг» Бертольда Брехта, «Ричард III», «Король Лир», «Гамлет» и «Макбет» Уильяма Шекспира. В последние годы в театре Et Cetera Александра Калягина Роберт Стуруа поставил «Венецианского купца» Шекспира и «Последнюю запись Крэппа» Самюэля Беккета. В театре «Сатирикон»– «Гамлет»Шекспира и «Синьор Тодеро, хозяин» Карло Гольдони. Роберт Стуруа работал и в оперных театрах. Он ставил «Музыку для живых» Гии Канчели, оперы «Огненный ангел» Сергея Прокофьева, «Отелло» Джузеппе Верди, «Кармен» Жоржа Бизе в Тбилиси. Недавними его работами были постановка оперы «Видения Иоанна Грозного» Сергея Слонимского в Самаре и «Евгений Онегин» Чайковского в Болонье. Спектакли Роберта Стуруа объехали весь мир – от Австралии до Швейцарии и от Аргентины до Иерусалима. Сам он много работал и в других странах.