Взятие Кремля

Среди епархий РПЦ, преуспевших в последние годы на ниве «передела собственности», Рязанская занимает одно из лидирующих мест: сегодня в городе с населением чуть больше 500 тыс. человек 30 церквей и 2 монастыря, где регулярно проводятся богослужения. Причем 3 храма расположены на территории музея-заповедника, внесенного в 1995 г. в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов РФ. По соседству с музейными помещениями разместилась епархиальная семинария, на многоярусную звонницу, возведенную в 1797–1840 гг., были подняты колокола. В общем, до поры до времени музейщики ладили с епархией. Ситуация резко переломилась три года назад, когда правящим архиереем стал владыка Павел (Пономарев). В прошлом глава Русской духовной миссии в Иерусалиме, наместник Псково-Печерского монастыря, управляющий Патриаршими приходами в США и Канаде, а затем епископ Венский и Будапештский), попав в Рязань, он взялся за дело с рвением и размахом. Почти сразу после нового назначения он предъявил претензии на часть строений Кремля, но директор музея-заповедника Людмила Максимова, опираясь на поддержку Министерства культуры РФ, смогла разъяснить владыке: Кремль – культурный памятник федерального значения и охраняется государством, так что надежды архиепископа на региональные власти беспочвенны. Год спустя епархия взяла реванш: областная Дума приняла закон, закреплявший за архиепископом право требовать передачи в пользование любой недвижимости, если она в прошлом, так или иначе, использовалась Церковью. Законодательный акт понадобился епархии, в первую очередь, чтобы отобрать у музейщиков Кремль.

В прошлом году в Рязань приезжал министр культуры РФ Александр Соколов и несколько раз глава федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой. Оба заверяли г-жу Максимову и ее коллег: заповеднику ничто не грозит. Но в конце февраля на стол Михаилу Фрадкову легло адресованное президенту письмо Алексия II с просьбой «восстановить историческую справедливость и передать весь комплекс бывших церковных зданий их исконному владельцу – Рязанской епархии Русской Православной Церкви в безвозмездное пользование». Вскоре копии письма стали ходить в Рязани по рукам, поползли слухи, что вопрос решится в пользу РПЦ с часу на час.

23 марта в музее-заповеднике была собрана пресс-конференция, на которой говорилось о реальной угрозе архитектурным памятникам, экспозиции и фондам (а это – четверть миллиона единиц хранения). Было обращено внимание на ряд, мягко говоря, натяжек в аргументации православного духовенства. Так, владыка Павел заверял, что в стенах Кремля и после передачи всех соборов и церквей епархии сохранится общедоступный музей. Между тем, в письме патриарха, рассматриваемом в правительстве, речь идет о епархиальном музее, которому должны быть переданы из музея-заповедника иконы, православные святыни и другие реликвийные экспонаты и документы. Более того: владыка Павел ровно за неделю до патриаршего письма издал указ о «воссоздании «Епархиального Древлехранилища» (Церковного историко-археологического музея Рязанской епархии), которое было учреждено Святейшим Синодом от 10 октября –16 ноября 1890 года и Указом Синода от 9 июня 1900 года». Старшим хранителем (директором) церковного музея, то есть фактически,преемницей Людмилы Максимовой, архиерей, не дожидаясь решения «кремлевского вопроса» в Москве, уже назначил монахиню Мелетию (Панкову).

Решения – нет, а параллельная структура – уже создана. Понять нетерпение владыки Павла очень можно: в фондах музея хранятся около 500 произведений древнерусской живописи, включая икону «Богоматерь Одигитрия» XIII в., бесценные образцы древнерусского лицевого шитья, 570 рукописных и старопечатных книжных памятников XV – XIX вв. Игра стоит свеч!..

«Жаль, что с нами нет Лихачева!»

Выступая на пресс-конференции в заповеднике, доктор филологических наук, профессор РГУ Ольга Воронова с горечью констатировала: «В обществе формируются силы, которые нацелены на разрыв исторически сложившегося единства Православной Церкви и отечественной культуры. Изъятие столь мощного исторического комплекса культуры, как Рязанский Кремль, из собственности государства ослабляет само государство». Из уст других участников пресс-конференции звучали не менее решительные заявления: «Мы стоим перед возможностью продолжить «Историю города Глупова»: уничтожить центр науки, культуры, памяти – это очень большой грех перед обществом...»; «К разрушению памятника региональной культуры – Рязанского кремля не располагают никакие объективные обстоятельства. Это происходит вопреки здравому смыслу…»; «Через местные СМИ внедряется в сознание мысль, что все точки уже поставлены. Жаль, что с нами нет Дмитрия Сергеевича Лихачева – совести эпохи, который боролся и поддерживал культуру всегда и везде, где мог...».

«Я подчинюсь любому решению»

Не выдерживают критики приводимые духовенством параллели с тем, как в конце войны РПЦ была возвращена Троице-Сергиева Лавра, а в начале 90-х Ипатьевский монастырь, ставший сегодня главным источником доходов Костромской епархии. В обоих случаях не нуждается в доказательствах то, что «объекты пользования» на все 100 % церковного происхождения. В случае с Рязанским заповедником дело обстоит иначе. Пятьсот лет назад Кремль был крепостью, к XVIII веку сложился как многофункциональный объект городской застройки. Сотрудники заповедника в своем открытом письме Владимиру Путину подчеркивают: «Постройки Кремля переросли первоначальное функциональное назначение и представляют собой уникальный архитектурный ансамбль, определяющий и формирующий историко-культурную среду города. Здесь естественно соединились несколько составляющих: древнейший археологический памятник, заселенный с II тыс. до н. э.; территория города-крепости с более чем 900-летней историей; уникальный природный ландшафт; историко-культурный комплекс оборонительных сооружений, гражданских и культовых памятников XII – XIX веков; богатейшие музейные коллекции... Очевидно, что вывод музея-заповедника за пределы Рязанского кремля непременно приведет к его гибели». Сложившаяся ситуация, по мнению подписавших обращение, «дестабилизирует общественно-культурную жизнь как региона, так и музейного сообщества России. Передача памятников и имущества Костромского музея-заповедника в ведение местной епархии уже создала опасный прецедент, приведший к необоснованным претензиям на передел собственности. Следующим становится Рязанский музей-заповедник. Налицо тенденция разрушения глубинных основ культурно-исторического развития древних центров, что в свою очередь ведет к распаду единого культурного пространства многонациональной и многоконфессиональной страны». И все потому, что, как утверждают музейщики, «епархиальное ведомство попало под влияние новейших рыночных тенденций и включилось в борьбу за передел собственности. Такая позиция не соответствует вековым традициям русского Православия и духовной миссии Церкви в современном российском обществе. Символично, что все это происходит в год, объявленный указом Президента РФ годом гуманитарных наук, культуры и образования».

Под обращением, убедительным по сути, но весьма нервным по слогу, – подпись директора Максимовой и 80 ее сподвижников. В последние дни к ним присоединились сотни рязанцев и туристов из других российских городов и из-за рубежа. Владыка Павел реагирует на оборону, в которую перешли нынешние насельники (в основном насельницы) Кремля с истинно монашеским смирением, уместным в дни Великого поста: «Вся власть – от Бога, поэтому я подчинюсь любому решению». Но понятно, какую власть и какое решение он подразумевает.

«Без меня народ неполный»

Когда архиерей смиряется, это верный знак, что в атаку ринутся миряне. Так случилось и в Рязани. Правление областного отделения Всемирного Русского Народного Собора, узнав о петиции сотрудников заповедника президенту, поспешило направило в столичный Кремль контрписьмо. Не станем его подробно цитировать: низкой лести в этом послании не меньше, чем лжи. В частности, «соборяне» утверждают, что дирекция музея «призывает жить не по Законам Государства и не по Заповедям Божественным, а «по понятиям», заботясь лишь о своем материальном благополучии. Путем обмана, угроз и посулов дирекция музея пытается получить подписи в свою защиту от взрослых людей и студентов высших учебных заведений». В письме также доводится до сведения, что «на территории Рязанского кремля шесть православных храмов остаются оскверненными и поруганными». А в заключение плода коллективного творчества людей, куда менее известных рязанцам, чем директор заповедника Людмила Максимова и профессор РГУ Ольга Воронова, черным по белому начертано: «Кремль Рязанский должен быть и он будет Духовным православным центром и Духовным домом Рязанского народа».

В беседе с обозревателем «НИ» Людмила Максимова, ощутимо едва сдерживая обиду, заявила: «Никаких ресторанов или казино, как утверждают в епархии, у нас нет. Что подразумевается под осквернением? То, что в еще не переданных соборах сохраняются фонды? Все помещения, особенно в последнее время, Росимущество проверяло неоднократно, и было сказано, что они все используются строго по назначению. Примерно то же самое было и в московском Кремле до заключения с Патриархией договоренности о совместном использовании соборов. У нас Успенский собор, находящийся в совместном использовании с Рязанской епархией, в оптимальном состоянии, также обстоит дело и с двумя другими храмами на территории заповедника. К совместному использованию всех соборов и церквей, на мой взгляд, епархия не готова. Тем более к получению в безвозмездное пользование. Могу вам сказать, что в Успенском соборе, в подклете, выведены археологические раскопки фундамента первоначального храма. Так владыка Павел считает, что эти помещения используются нерационально и что в них надо разместить кухню. Надо учесть, что, помимо культовых зданий, у нас сохранился комплекс гражданских сооружений. И вот в них-то, по моему впечатлению, в первую очередь заинтересовано епархиальное управление...».

То, что сегодня происходит в Рязани, не вчера и не в этом славном городке началось. «Рязанское побоище» пастырей душ и хранителей очага духовной культуры стало возможным вследствие все более заметных амбиций РПЦ играть в нашем отечестве ту первую скрипку, которую в СССР играл агитпроп ЦК КПСС. Но и страна все-таки другая, и христианство не столь схоже с большевизмом. Не видеть этого в упор – значит возвращаться все на те же круги. «Без меня народ неполный», – сказал Андрей Платонов, имея в виду каждого, кто вкладывает в слово народ реальный, а не гипотетический смысл. Пафос письма членов рязанского филиала Всемирного Русского Народного Собора, как и имущественные претензии архиепископа Павла, – из области гипотез. А за деятельностью сотрудников музея-заповедника стоит реальность. Годы и десятилетия подвижничества. Может быть, не всем заметного. Но без него – как без трудов Дмитрия Лихачева, Сергея Аверинцева, без музыки Георгия Свиридова, без «Писем из Русского музея» и «Черных досок» Владимира Солоухина – православие в России было бы сегодня совсем другим.

Да и отношение к нему.

Да и народ неполным.

Владимир ФЕДОТКИН, заместитель председателя Рязанской областной думы:

– Для нас очень прискорбно, что конфликт приобрел такую остроту. Мы положили много сил на включение заповедника в свод памятников федерального значения. В общем, и епархия не может на нас обижаться. На мой взгляд, было бы желательно пригласить обе стороны для переговоров в областную Думу. И разрешить спор таким образом, чтобы и богослужения в соборах Кремля совершались, и музей уцелел. Сегодня Кремль – то место, куда могут прийти люди любого вероисповедания, любой национальности, чтобы познакомиться не только с церковным искусством, православной культурой, но и с историей Рязанского края. А когда вместо заповедника появится монастырь, туда не все смогут попасть, да и не каждый пойдет. Это значит отрезать наших детей от богатейшего культурного пласта. По-моему, такое намерение не оправдано. Добавлю, что в Рязани и без того много храмов. Содержать их нам тяжело. Боюсь, если передать Кремль в пользование Церкви, она не сумеет его самостоятельно, без нашей помощи сохранить как исторический памятник...

А МОЖНО ВЕДЬ И ПОЛЮБОВНО

Совместное использование культовых построек церковью и государством с начала 90-х годов прошлого столетия стало в России явлением достаточно распространенным. С падением советской власти большинство культовых сооружений было передано Московской патриархии. Тем не менее на территории ныне действующих монастырей и храмов по обоюдной договоренности государство в лице музеев и музейных комплексов проводит экскурсии и устраивает выставочные экспозиции. Среди совместно используемых памятников архитектуры можно назвать Успенский, Благовещенский и Архангельский соборы и церковь Ризположения Московского Кремля, соборы Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде, Благовещенскую церковь и кладбища Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры и Казанский кафедральный собор в Санкт-Петербурге, Новодевичий монастырь в Москве, Ипатьевский монастырь в Костроме, Спасо-Преображенский монастырь на Соловецких островах, Рождественский собор и Покровский монастырь в Суздале, соборы во Владимире, главную трапезную Ново-Иерусалимского монастыря под Москвой, Успенский собор Святогорского монастыря в Псковской области, церковь Преображения Господня в селе Радищево Пензенской области, где находится Музей А.Н. Радищева, и многие другие.