Ректор МГПУ Игорь Реморенко

– На ваш взгляд, как должны реагировать вузы на учащающиеся сообщения о том, что очередная студентка сбежала в ИГ?

– Вообще, отгораживаться от того, что происходит вовне, бессмысленно. Обычно, когда об этом заходит разговор, преподаватели со студентами что-то обсуждают. У всех вузов есть дополнительные мероприятия к существующей сетке учебных занятий.

– Насколько реально предупреждать подобные ситуации? Какие тут доступны механизмы?

– Самое действенное предупреждение – это учить людей думать, анализировать и не поддаваться на разного рода зависимое поведение. Во многих кавказских республиках есть такая практика, когда активная работа ведется в сетях и блогах, чтобы подсказать людям: слепое следование какой-либо вере не является элементом этой веры, а скорее становится способом работы тех людей, которые пытаются извлечь определенный доход. Еще один действенный механизм – это студенческое самоуправление. Там, где хорошо поставлено студенческое самоуправление (думаю, в МГУ с ним тоже все хорошо), там, где ребята общаются, делятся своими мнениями и мыслями, различного рода зависимости в меньшей степени имеют место быть.

– Отец Варвары Карауловой, собиравшейся присоединиться к боевикам ИГ, в нескольких интервью заявлял, что часть вины за произошедшее лежит на сотрудниках философского факультета МГУ, которые вовремя не сообщили родителям, что их дочь ходит в хиджабе. Должен ли вуз в таком случае ставить семью студента в известность, учитывая, что большинство студентов – совершеннолетние?

– Мне тоже несколько лет назад казалось, что не должен. Сейчас многие вузы встречаются с родителями, более плотно с ними разговаривают. И я тоже встречаюсь с родителями. Отчасти это связано с поздним взрослением. Сейчас ребята приходят более инфантильные, чем несколько лет назад. Вуз отчасти продолжает выполнять работу школы, беря на себя функцию социализации, которую не удалось до этого реализовать в полной мере. Во всем мире сегодня происходит поздняя социализация. Поэтому вузам так же, как и школам, приходится иметь дело с родителями.

– Получается, надо следить за студентами и при любых подозрениях связываться с родителями?

– Формально у вуза нет таких функций, но если куратор группы видит, что есть какая-то такая опасность, то, может быть, и стоит.

– На философском факультете МГУ с нового учебного года собираются ввести лекции по радикальным религиозным течениям. Могут ли они помочь?

– Думаю, что не надо это делать общенациональной кампанией, но там, где вуз считает, что это необходимо, ребятам интересно про это говорить, все случаи обсудить, почему бы это не сделать.

– В Госдуме предложили обязать проректоров вузов выявлять экстремистские настроения среди студентов и проводить с ними профилактические беседы о вреде экстремистских организаций. Насколько эта мера будет эффективной?

– В качестве рекомендаций это, наверное, возможно. Однако я не счел бы здесь необходимой какую­-либо законодательную работу.

– На днях министр образования Дмитрий Ливанов заявил о необходимости усиления воспитательной работы в школах и вузах. Может ли резонанс вокруг истории с Варварой Карауловой привести к ограничению университетской автономии?

– Если не будет каких-то законодательных поправок и принуждений, к этим рекомендациям можно прислушаться. Надо исходить из соображений здравого смысла: не хотелось бы, чтобы они появились. Нас беспокоит, что есть доля ребят, которые ни в чем не участвуют. Больше студентов должно вовлекаться в волонтерские события, культурную жизнь вуза, КВН. Если ребята вовлечены, то они общаются между собой. И если они не замкнуты – ничего плохого с ними не случится.