Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская

– Представители Общественной палаты высказались за создание и продвижение так называемых бэби-боксов. А детский омбудсмен Павел Астахов активно возражает. На ваш взгляд, есть ли в бэби-боксах необходимость?

– В настоящее время законодательно не запрещено делать подобного рода проекты при государственных медицинских учреждениях. Но когда мы просим что-то перевести на государственный уровень и сделать повсеместным, мы говорим о тех мерах, в которых есть больше всего необходимости, которые отвечают имеющимся в обществе социальным проблемам. Понять, какие именно социальные проблемы решают бэби-боксы, мне очень сложно. Сами организаторы данного проекта уже не раз озвучивали, что нет никакой доказательной базы, что хоть одна мама из тех, кто положил ребенка в бэби-бокс, в альтернативной ситуации совершила бы насилие над новорожденным. Мамы, воспользовавшиеся бэби-боксом, о которых мы знаем, были в тяжелой жизненной ситуации. Но никто из них не собирался причинять вреда своему ребенку. Некоторые, если ситуация в их жизни менялась, готовы были забрать малыша обратно.

– То есть связи между наличием бэби-боксов и убийствами новорожденных нет?

– Когда мы читаем совершенно ужасную уголовную хронику, описывающую убийство новорожденных, мы должны понимать два сценария. Первый: когда убийство женщина совершила в состоянии серьезного стресса или аффекта, то есть по сути не очень контролируя свои действия. Понятно, что в этой ситуации она никуда ребенка не отнесла бы. При этом нужно понимать, почему мама оказалась в такой ситуации, что послужило катализатором этих процессов. Чаще всего это какая-то социально неблагополучная ситуация, насилие в семье, злоупотребление наркотическими веществами и так далее. Второй сценарий – это умышленное убийство новорожденного, когда мама, имея возможность не убивать ребенка, находясь в здравом уме и твердой памяти, сознательно продумывает, каким образом она это сделает. И в этой ситуации также понятно, что такая мама не понесет ребенка в бэби-бокс и не подбросит куда-то в людное место.

– А какова в этом плане международная практика?

– В тех странах, где бэби-боксы есть, они в основном являются продолжением старой многовековой традиции. Подобие бэби-боксов возникло в средние века, когда церковь начала активно бороться против умышленного убийства женщинами своих детей, если они были рождены вне брака и так далее. Общество таких женщин отторгало, мать-одиночка тогда была мало представимой категорией. Поэтому женщина, которая оказывалась в такой ситуации, очень часто, к сожалению, избавлялась от ребенка путем убийства. И были придуманы ниши в стенах монастырей и другие системы принятия младенцев при сохранении анонимности. Тогда такого рода формат помощи был актуален. Сейчас история о том, что нам очень нужно, чтобы женщина могла анонимно оставить ребенка, по меньшей мере странная. Ведь сказать, что, если у нее не будет возможности анонимно оставить ребенка, она его обязательно убьет, нельзя, это никакими исследованиями не подтверждается. Так вот, в тех странах, где есть бэби-боксы, это не является государственными проектами. Такими проектами преимущественно занимаются общественные организации. Но они могут делать все что им угодно, но при этом не продвигать идею о том, чтобы это было утверждено на законодательном уровне и имело госфинансирование. Когда мы слышим аргументацию о том, что бэби-боксы спасают детские жизни, это блокирует возможность дальнейшего обсуждения. Потому что стоит задать вопрос, на основании чего делается такой вывод, тебя сразу заклеймят чуть ли не детоубийцей. Поэтому, к сожалению, в общественном поле дискуссия на эту тему пока невозможна, поскольку прослеживается некая манипулятивная история.

– В каких ситуациях женщины решают избавиться от своего ребенка?

– Такая ситуация на самом деле одна – не когда женщина в силу каких-то внешних причин не может его оставить, а когда она не хочет воспитывать своего ребенка, не готова быть матерью, а беременность стала каким-то случайным событием. Какое мы можем предложить решение этой женщине? Сдать своего ребенка в бэби-бокс? Мне кажется эта логика странной. Бэби-боксы не нужны женщинам, находящимся в сложной жизненной ситуации, которые намеренно планируют убийство, и тем, кто в порыве неконтролируемого состояния что-то резко делают с ребенком. Таким образом, у нас остается ровно одна категория: те люди, у которых все более-менее в порядке, никого убивать они не собираются, но ребенка растить не хотят. И что, для таких людей нужно создавать максимально комфортные условия, в которых они анонимно могли бы отказаться от ребенка? У нас такой должна быть социальная политика? Именно поэтому нужно четко понимать, для кого нужна такая «услуга». Если мы хотим решить проблему отказников, то нужно создавать не удобные способы отказа, а, наоборот, ситуацию профилактики, чтобы везде в роддомах были специалисты, которые помогли бы женщине, не осуждая ее, разобраться в ее ситуации.

– А прослушивание сердца, УЗИ на последних сроках беременности как-то влияют на решение женщины оставлять ребенка или нет?

– Конечно, это может повлиять на эмоциональное отношение женщины к ребенку. Это играет какую-то свою роль. Но если общая жизненная ситуация отчаянная, то это может, наоборот, привести к еще более тяжелому эмоциональному состоянию. То есть женщина уже чувствует ребенка своим, полноценной личностью, но оставить его не может, потому что не видит такой возможности. Именно поэтому, если говорить о каких-то проектах федерального уровня, то это должна быть, прежде всего, программа профилактики отказа от новорожденных. Здесь должен не просто психолог в роддоме поговорить, а должна быть выстроена целая система социальной работы, чтобы каждая женщина, вне зависимости от прописки, регистрации и прочего, имела возможность получить такого рода помощь.

– А какая-то работа в плане профилактики сейчас проводится на государственном уровне?

– Шаги в этом направлении есть. В некоторых регионах есть службы профилактики отказов. Какие-то зачаточные движения есть в Москве. В ряде регионов есть очень сильные НКО, которые занимаются профилактикой отказов. В некоторых регионах есть какие-то государственные службы. Но очень часто, к сожалению, они делают только первый шаг, то есть оказывают только психологические консультации без дальнейшей помощи. Но даже это проводится не на федеральном уровне, а по желанию и при наличии возможности региона.