Posted 27 апреля 2015,, 21:00
Published 27 апреля 2015,, 21:00
Modified 8 марта, 02:23
Updated 8 марта, 02:23
Мой день Победы
Борис Андреевич Хартюк. Полковник авиации в отставке. Раскидистые гусарские усы. Лукавый, добрый прищур голубых глаз за толстыми линзами очков. Плотная копна белых, как альпийский снег, волнистых волос. Он выглядел, как классический дедушка, лет на девяносто, не меньше. Помню, как люди в метро наперебой предлагали ему сесть, вскакивая с мест в вагоне.
Вся жизнь деда Бориса прошла в стороне от нас – меня (внука) и моей мамы – его дочери. С моей бабушкой он развелся в 1947-м, завел новую семью. Его образ складывался для меня из микроскопических эпизодов, из редких вспышек в памяти, из нескольких потускневших фотографий. В 1970-х он пару раз приезжал к нам в Москву из Нежина. Гостил недолго. О себе не рассказывал, а мне, витавшему в облаках школяру, и в голову не приходило о чем-либо спросить этого скромного, трогательного старика.
В 1995-м дед Борис умер в Энгельсе, где жил вместе со своей падчерицей. Ему было 87.
Из рассказов мамы я знал о нем мало, отрывочно. Родился он 4 ноября 1908 года в Кишиневе, в армию ушел служить двадцатидвухлетним, в 1932-м окончил летнюю школу в Оренбурге, в 1936-м поступил в Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского в Москве, потом оказался в Монино, вместе с переведенным туда штурманским факультетом.
О том, как дед, штурман дальней бомбардировочной авиации, воевал в Великую Отечественную, я узнал недавно и случайно, из электронного архива «Подвиг народа» Минобороны. Эта база данных содержит более 12 миллионов отсканированных наградных листов и других документов. Цифровая эпоха сомкнулась с эпохой войны, явив нам те повседневные бесценные вещи, те детали, те ситуации и те имена, что давно канули в небытие.
И вот, среди прочего, читаю о Борисе Андреевиче строки, обосновывающие предложение о награждении его орденом:
«С особым подъемом он встретил приказ командования принять непосредственное участие в уничтожении фашистской группировки под Сталинградом. В сложных условиях зимы, на полевом аэродроме, за небольшое количество летных дней произвел 14 боевых вылетов, из них 4 дневных. Имеет благодарность от командования полка за результаты боевой работы. Так:
14.1.43 при дневном налете на Каменный Буерак прямым попаданием уничтожил три танка противника.
15.1.43 при дневном налете на аэродром противника прямым попаданием поджег самолет и обстрелял аэродром из пулемета. Его самолет имел 15 пробоин от осколков снарядов.
Принимал участие в полетах в глубокий тыл противника; в апреле месяце 1943 г. произвел 4 вылета: на Кенигсберг-3, Данциг-1. Задание выполнил успешно.
С 23.5.43 летает в экипаже командира АЭ, дважды Героя Советского Союза Гвардии майора Молодчего. Производил налеты на жел. дор. станции, аэродромы и скопление войск противника.
В одном из налетов на жел. дор. узел Орел, несмотря на сильное противодействие ПВО противника, точно вывел самолет на цель. От сброшенных бомб возникло пять крупных очагов пожара. В этом полете самолет был подбит, и сам тов. Хартюк был легко ранен, но не потерял самообладания, точно привел самолет на свой аэродром».
Далее следует заключение командира 1-й гвардейской авиадивизии гвардии майора Лебедева от 29 июля 1943 года: «За образцовое выполнение боевых заданий Командования и проявленные при этом мужество, доблесть и отвагу, достоин Правительственной награды – ОРДЕНА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ».
В другом документе – наградном листе – читаю: «Штурман эскадрильи 2-го Гвардейского АПДД гвардии майор Хартюк Борис Андреевич, рабочий, украинец, член ВКП/б с 1932 года, участник Отечественной войны, в действующей армии с 20 марта 1942 года».
Здесь же, в графе «Служба в белой или других буржуазных армиях и пребывание в плену» значится: «Не служил, не был».
На чем он летал? Об этом нигде ни слова. Однако ответ есть: на Ил-4 – двухмоторном дальнем бомбардировщике, которых за войну было выпущено более пяти тысяч. «...По своей природе Ил-4 неустойчив, каждую секунду норовит завалиться в крен, уйти с курса, задрать или опустить нос», – писал об этой машине легендарный Александр Молодчий в своей книге воспоминаний «Самолет уходит в ночь».
Там же я нашел: «Но техника техникой, а к началу сорок четвертого года у нас было уже около двухсот пятидесяти боевых вылетов в глубокий тыл противника... Летал со штурманами Овчаренко, Майоровым, Хартюком, Чуваевым, Рудавиным и другими».
Подобных мемуаров дед Борис после себя не оставил. Дневника он не вел, а письма его не сохранились. Зато существуют собранные им коллекции марок, монет и дореволюционных открыток – свидетельства того, каким внутренне страстным, пытливым, увлекающимся, охочим до открытий был этот человек. Остались боевые награды – свидетельства его сопричастности общему подвигу. Осталась и наша память о нем.