Страсти из-за Насти

Родных маму и папу Насти лишили родительских прав два года назад. Как говорят в их деревне Лыткино Мошенского района, «за пьянку». Оба родителя не работали, а малышку то и дело отдавали в детский дом – «на время, пожить, как в детский сад». Когда суд отобрал у Ивановых права на ребенка, родители не заметили разницы. Настя, как прежде, жила в детском доме, куда они наведывались несколько раз в неделю.

Но летом 2006 года детский дом в селе Мошенское опустел. Детдомовцев стали забирать семейные пары из окрестных деревень. Настю взяли к себе Владимир и Татьяна Ершовы из деревни Броди. Он – рабочий, она – воспитательница детского сада. Своих сыновей вырастили, внуков еще нет, а дом большой. Да и заработная плата патронатных родителей нелишняя – 1,5 тыс. рублей за ребенка, в деревне большие деньги.

«Знаете, иногда для деревенской семьи взять на воспитание ребенка – это и дополнительная ответственность, которая скрепляет женщину и мужчину, и возможность построить карьеру, – признается Татьяна Ершова, – Работы на селе нет. А опыт воспитания собственных детей есть».

К такому повороту не были готовы родные родители Насти. «В село, где находится детский дом, мы пешком ходили из своего Лыткино, – жалуется родная Настина мама Татьяна Иванова. – В Броди автобус ходит только рано утром и уходит оттуда поздно вечером. Не наездишься. Получается, что я за все лето видела ребенка только один раз». Тогда и решили супруги Ивановы вернуть свою дочку в семью. Мать подала в суд просьбу о восстановлении их с мужем родительских прав.

После этого начались судебные процессы, в которые были втянуты и органы опеки, и детский дом, и местные жители двух деревень – Лыткино и Броди. Ивановы клялись, что перестали пить. Старейшины из Лыткино писали ходатайства, что смогут поручиться за моральный облик семьи. Органы опеки находили доказательства, что пить семья не перестала, по-прежнему не работает. Девочку приводили на судебные процессы. Она держала за руку патронатную маму и с опаской косилась на родителей.

Когда в очередной раз суд отказал родным, мама плакала и говорила: «Да она же вырастет к тому времени, когда я смогу ее отсудить обратно. Зачем этой женщине мой ребенок?! Она же может взять из детского дома кого угодно! А мне дочка нужна по любви, а не из-за пособий». «Я не хочу отбирать дочку у родителей, – вздыхает Татьяна Ершова. – Только ведь я помню, как Настя мне рассказывала, что ее пьяный отец падал, что кричал на нее. Мне же чужого не надо, мне просто девочку жалко». Сама Настя поджимает губы, когда ее спрашивают, с кем она хочет быть. За свою короткую жизнь она так часто меняла место жительства, что сейчас боится сказать, где ей лучше. Потому что неизвестно, куда ее отдадут в следующий раз.

Последнее судебное заседание, где решалась судьба Насти, прошло несколько недель назад. Мошенской районный суд вернул родным родителям права на ребенка. Они предоставили справки с места работы и сведения о том, что «закодировались» от алкоголизма. «Это будет трагедия, – пророчествует директор детского дома в селе Мошенском Татьяна Ефимова, – После того как суд вернул права родителям, Настя начала вздрагивать от звука подъезжающей к дому патронатных родителей машины. Думала, что уже родные за ней приехали. К тому же за девочкой нужен контроль, она живая, активная. Опасно ее оставлять в неблагоприятной среде».

После суда патронатная мама настраивала девочку на жизнь с родителями: «Я ей говорила, что родных никуда не деть и их надо принять такими, какие они есть. Правда, недавно Ивановых снова видели пьяными. Звонили мне знакомые, говорят, мол, смотри, опять девочку к осени к тебе могут вернуть. А я уже и не знаю, радоваться этому или нет. Ребенок ведь не щенок. Его нельзя туда-сюда тягать».