За что боролись...

Лидеры конфессий редко направляют друг другу открытые письма – разве что по случаю знаменательных дат. Не секрет, что их позиции по разным вопросам не всегда совпадают, поэтому в щекотливых ситуациях молчание-золото предпочтительнее, чем слово-серебро. Увы, случается так, что промолчать нельзя.

Сопредседатель Совета муфтиев России, Председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России шейх Нафигулла Аширов направил только что вернувшемуся из отпуска Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II письмо, которое одновременно передал в СМИ. Поводом для обращения послужил инцидент в сибирском городе Ачинске. Община мусульман долгие годы добивалась разрешения на строительство там соборной мечети. В апреле, после проведения I Съезда мусульман Красноярского края, на котором этот вопрос был в очередной раз поднят, власти наконец выделили верующим участок. Начался процесс подготовки к строительству – как показывает практика, очень кропотливый и долгий. Однако настоятель Казанского собора в Ачинске протоиерей Евгений Фролов рассудил, что во всех вопросах религиозно-общественной жизни в городе последнее слово за ним. И предпринял весьма оригинальную меру борьбы с «исламской экспансией» на сибирских просторах. Собрав своих прихожан, отец Евгений освятил выделенную под мечеть землю. Логика простая: теперь на ней можно строить только «объект православного назначения», прочее строительство будет считаться осквернением земли.

Муфтий мог бы ограничиться извещением Патриарха об этом инциденте. Но письмо его уместно сравнить с переполненной чашей терпения. Ни разу еще не один религиозный лидер России не говорил с другим в таком полуотчаянном-полунегодующем тоне. «Иерархи Русской Православной Церкви... словно стремятся вернуть времена инквизиции, когда иноверцев, в лучшем случае, лишь терпели...» «Разрушение единого государства начинается с малых нарушений основ его конституционных норм, а разрушение светскости государства происходит незаметным наступлением «церковников» на основы Конституции...» «Почему иерарх РПЦ, а не государственный орган должен решать, быть или не быть в Ачинске мечети? (Заметим: даже не иерарх, а простой священник. – «НИ».) С каких пор в России представителям РПЦ переданы полномочия и власть для решения судеб и будущего других религий в стране? Ответ кажется очевидным! Никто их такими полномочиями на законном основании не наделял, они их нередко берут сами и незаконно!»

Из чьих-то других уст (к примеру, какого-нибудь журналиста) все эти вопросы и восклицания прозвучали бы как злорадное сотрясание воздуха. Но в данном случае Патриарху придется давать ответы по существу. Тем более что муфтий в своих чувствах не одинок. В письме он назвал «показательным и своевременным» обращение к президенту Путину десяти российских академиков. Нафигулла Аширов также согласился с предложением членов Общественной палаты «обсудить вопрос о бурном вмешательстве церкви в государственные дела».

Было бы естественным ждать от представителей РПЦ ответа, пронизанного духом любви (Христос ведь призывал не только друзей, но и врагов любить и благословлять). Но первая реакция церковных чиновников оказалась в совсем другом духе – что ни на есть большевистском. Замглавы Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин назвал высказывания в Общественной палате «рудиментами идеологии политических пенсионеров», а в ответ на письмо членов РАН президенту призвал «развенчать химеру так называемого научного мировоззрения». Куда более взвешенным оказался комментарий руководителя пресс-службы Московского Патриархата священника Владимира Вигилянского. По его мнению, письмо академиков – «это жалоба к начальству, чтобы приняли меры. До революции это называли «апелляция к городовому». Но мы живем в совершенно другом времени, когда формируется гражданское общество и выражение своих взглядов имеет другие формы». Однако в России «апелляции к городовому» всегда становились популярными, когда не оставалось (или почти не оставалось) иных возможностей для диалога. Диалога – а не разговора с заведомым признанием полной правоты собеседника. «Апелляции к городовому», как правило, случаются, когда теряет смысл апеллирование к стыду, совести, чувству меры...

Между прочим, и православная общественность не удержалась от «апелляций к городовому». Так, Союз православных граждан обратился к Владимиру Путину с просьбой не продлевать членство в Общественной палате Вячеслава Глазычева, заявившего, что в России «распространяется ползучий клерикализм». А руководство движения «Народный собор» направило столичному прокурору просьбу привлечь к уголовной ответственности одного из авторов письма академиков, лауреата Нобелевской премии Виталия Гинзбурга, не скрывающего своих атеистических убеждений, за «разжигание религиозной вражды».

Церковь на Руси издревле принято называть матерью. Покойный академик Сергей Аверинцев, человек глубоко верующий, летом 1990 года, когда принималось новое законодательство о свободе совести, говорил в одном интервью: «Конечно, есть интонации, которые в разговоре с матерью некорректны. Однако тем более мать не имеет права зажимать уши и кричать: «Ничего не слышу! Ничего не хочу знать! Никаких проблем!» Это не по-матерински».

Целая эпоха прошла, РПЦ достигла привилегий, не сравнимых даже с дореволюционными. Но слова Сергея Сергеевича, пожалуй, сегодня звучат еще убедительнее.