Обратная сторона Москвы

На пыльной окраине Москвы стоит АЗС. Колонок с заправочными пистолетами давно нет, логотипы «ЮКОСа» вырваны с мясом, и только ветер гоняет песок по асфальту. Иногда кто-нибудь машинально заруливает сюда, в недоумении делает пару кругов по площадке и спешит уехать прочь.

Рядом с заправкой уходит в заросли дорога, обозначенная ржавым «кирпичом». Если пойти по ней, то примерно через километр впереди покажется фасад двухэтажного дома послевоенной постройки. Собственно, фасад – это почти все, что осталось от здания. Из окон высовываются ветки деревьев, растущих под открытым небом среди обломков стен. Более или менее уцелел только подвал. Там сыро и очень холодно, лестница почти всегда покрыта льдом, а в помещениях навалены какие-то ящики и стоят непонятные станки, на которые с потолка капает вода.

Добро пожаловать в так называемый поселок Главмосстроя – заброшенный квартал где-то между станциями метро «Полежаевская» и «Крылатское». Это место любят фотографы, сюда зачем-то ходит рейсовый автобус. Он приезжает совершенно пустой, стоит какое-то время у покосившейся остановки и уезжает без единого пассажира. Водитель, правда, говорит, что иногда им пользуются гастарбайтеры с расположенного поблизости бетонного завода.

Каждое следующее здание в поселке сохранилось лучше предыдущего. Рядом с фасадом первого дома стоят уже полноценные развалины второго, в третьем доме всего лишь обвалились перекрытия, а четвертый слегка обгорел, но стоит. В подвале тявкает и скулит недавно ощенившаяся собака, в комнатах валяется мусор, на крыше растут кусты.

В первом подъезде соседнего дома сохранились даже двери. Одна из них заперта, но ее можно обойти через пробитую стену в другой комнате. Обои лишь местами обгорели, мусора на полу нет вовсе, с балкона видны небоскребы Сити.

У второго подъезда заброшенного дома припаркована серебристая «девятка». На большинстве дверей – реклама украинского пива и висячие замки. В ответ на стук сначала раздается собачий лай, а затем на площадку выходит мужчина лет 25.

Владимир приехал из Воронежа работать в московском ОМОНе, чья база находится через дорогу. Обещали дать жилье, а на первое время предложили квартиру в этом здании. Уже несколько месяцев он живет тут со своим ротвейлером. Электричества нет, за водой надо ходить на упомянутый бетонный завод. Вместо канализации – пустая квартира в том же подъезде, где в центре захламленной комнаты красуется огромное ведро. Из-под закрытой на гвоздик двери просачивается характерный запах.

На площадке другого этажа пожилая женщина из Узбекистана пытается разглядеть что-то на экране старого мобильного телефона, но ничего там не видит. До операции на глазах она работала на той же базе уборщицей. Теперь нигде не работает, но омоновцы, по ее словам, всего за 500 рублей в месяц разрешают ей жить в этой квартире. Без удобств, зато дешево. И никто не беспокоит.

– Зачем вам телефон, – спрашиваю я. – Кому вы звоните?

– У меня родственников в Москве много. Квартиры ремонтируют. Иногда ко мне приезжают.

Откуда-то появляется нервный молодой человек, обитатель еще одной каморки в уцелевшем подъезде несуществующего дома. С его глазами тоже что-то не в порядке, но он, по крайней мере, нашел общий язык с бабушкиным мобильником. Телефон разрядился, и теперь его надо нести на бетонный завод, где в бытовках есть электричество.

– А вы тут как оказались?

– Я раньше там работал, – показывает рукой в пустой оконный проем, за которым виден колючий забор и полоса препятствий.

– В ОМОНе?! – В это мешает поверить весьма щуплое телосложение собеседника.

– Водителем. Это, кстати, тоже их территория, они в том подъезде тренируются иногда квартиры захватывать.

Раньше, рассказывает бывший омоновский водитель, в этих домах (они уже тогда стояли заброшенными) жили цыгане. «Тут еще раньше рынок был, вот с этого рынка цыгане». Они, по словам Ильи, сильно не нравились местному участковому. И однажды дома при весьма странных обстоятельствах загорелись. Пожар тут же потушили, и даже никто вроде не пострадал, но цыгане все поняли и больше в этих краях не появлялись. Теперь здесь можно разве что тренироваться захватывать квартиры или устраивать постапокалиптические фотосессии.

Илья вдруг исчезает, оставив меня наедине с появившимся откуда-то накачанным детиной ростом метр девяносто. С этим новым знакомым беседы не получается. Он говорит странным свистящим голоском, и из всех его слов ясно следующее. Его зовут Шурик, он из Рязани, приехал работать в ОМОНе, где-то здесь тренируется или отдыхает, а я тут совсем не вовремя, и делать мне тут нечего.

И правда, что еще было делать в этом «мертвом» поселке, затерявшемся в «дебрях» огромного города?

ЧТО ТАКОЕ «ПОСЕЛОК ГЛАВМОССТРОЯ»?

ДРУГИЕ ЗАБРОШЕННЫЕ ОБЪЕКТЫ В МОСКВЕ: