«Там за стеклом сидит зло»

Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова были убиты 19 января 2009 года на улице Пречистенка в Москве. В этом преступлении обвиняются Никита Тихонов и Евгения Хасис, задержанные 3 ноября 2009 года.

Состав коллегии вчера остался без изменений – 14 присяжных продолжают участвовать в процессе. Первой в прениях выступила сторона обвинения. Подсудимые на этот раз не проявляли былой веселости – не общались, не улыбались, сидели по разным лавочками, сосредоточенно вели записи и были крайне серьезны.

Прокуроры сообщили, что следователи не знали, из какого пистолета были совершены убийства. Экспертиза пуль, одна из которых была вынута из головы Маркелова, установила целый перечень марок оружия, из которого мог быть произведен выстрел. О том, что это был именно браунинг 1910 года выпуска, следователи узнали только со слов Тихонова – он заявил об этом после задержания, когда давал признательные показания. Напомним, что в ходе судебного процесса подсудимый от этих показаний отрекся – якобы он дал их под давлением следственных органов, которые пообещали отпустить на волю его жену. Браунинг 1910 года, найденный во время обыска в квартире подсудимых, также прошел экспертизу. Она подтвердила, что именно из этого пистолета были выстрелены найденные пули.

Прокуроры напомнили, что убийца действовал вместе с сообщницей – камеры наружного наблюдения зафиксировали подозрительную женщину, которая в течение часа топталась на месте и чего-то ждала. По версии следствия, это была именно Хасис. Прокуроры опровергли ее алиби, о котором заявили в суде координатор националистической организации «Русский вердикт» Алексей Барановский и его подруга Ольга Мухачева. По словам Барановского, в момент убийства он покупал с Хасис шампанское, чтобы отметить свой день рождения 20 января. Там же, в магазине на улице Милашенкова, они и узнали об убийстве. Из детализации телефонных разговоров участников процесса следует, что в момент убийства, которое произошло около 14.20, Барановский находился в центре Москвы, а не в магазине на улице Милашенкова. Более того, он не созванивался ни с Мухачевой, ни с Хасис. «Барановский в суде говорил, что с Хасис разговаривал по одному номеру телефона, – напомнил прокурор Борис Локтионов, исключив вероятность второго номера. – Более того, первое официальное сообщение об убийстве прозвучало в 16.25, а телефон у Хасис включился в 16.39. В этот момент она была на Каширском шоссе. И Хасис, и Барановский находились в разных местах Москвы». Прокурор на карте продемонстрировал присяжным, кто в каком месте и в какое время находился. Обратил внимание он и на то, что после признательных показаний Тихонов выехал на место преступления и детально описал, как произошло убийство – настолько четко, как это может сделать только участник преступления. «Там за стеклом сидит зло, и оно должно быть наказано», – заключил прокурор.

Адвокат Тихонова Александр Васильев попросил присяжных «руководствоваться не сиюминутными симпатиями, а фактами». По его словам, представленные доказательства убийства не достаточны и свидетельствуют, скорее, о невиновности подсудимых. Он обратил внимание на то, что Тихонов не избавился от браунинга, как это сделал бы любой преступник. «В показания свидетелей Мурашкина и Ермаковой (свидетели убийства, опознавшие Тихонова. – «НИ») можно было бы поверить, если бы не одно «но» – на лице убийцы был шарф, который спадал, – привел пример защитник. – Значит, до этого шарф скрывал его лицо, и Бабурова не могла бы его опознать. Сообщается, что он убрал пистолет в карман, но что остановился и заматывал лицо шарфом – ни слова. Почему, убив Бабурову, которая не видела его лица, он не убивает Мурашкина и Ермакову?» Адвокат пришел к выводу, что на самом деле свидетели не видели лица убийцы. Подверг г-н Васильев сомнению и мотив убийства – националистическая рознь, поскольку в суде не давалось определения, кто такие националисты, фашисты и нацисты. «Одним и тем же топором можно старуху-процентщицу убить, а можно и дом построить, – взывал к классикам адвокат. – Это не значит, что топор был в руках убийцы».

Сегодня защита продолжит выступать в судебных прениях.