Posted 26 апреля 2010,, 15:38

Published 26 апреля 2010,, 15:38

Modified 8 марта, 06:59

Updated 8 марта, 06:59

«Отряды пожарных, военных провожали, как смертников». Воспоминания чернобыльцев

«Отряды пожарных, военных провожали, как смертников». Воспоминания чернобыльцев

26 апреля 2010, 15:38
«Отряды пожарных, военных провожали, как смертников». Воспоминания чернобыльцев

26 апреля 2010 года в России и Украине отмечают 24-ю годовщину чернобыльской катастрофы. Этот день превратился в День скорби по жертвам чернобыльской трагедии и предостережением в использовании мирного атома.

Вспоминая о тех апрельских днях в Чернобыле, «Алтайская правда» публикует записки учителя русского языка и литературы Бориса Тушина из Барнаула. Он был среди тысяч ликвидаторов последствий аварии и награжден орденом Мужества. Тушин был «партизаном» - так в обиходе называли воинов запаса.

Возвращался из Чернобыля поездом, с пересадками. В одном проводница окружила меня чрезмерной заботой, предугадывая все желания. Только подумаю о стаканчике чая, а она уже несет пару стаканов с горкой сахара и каждый раз приговаривает: «Уж ты, хлопчик, лишний раз не выходи из купе, не утруждай себя». Терялся в догадках, чем же я так угодил. Оказалось, она окружила заботой, чтобы «не разносил заразу по вагону».

Приехал в Барнаул. Жду на остановке трамвай. Вид измотанный, тощий рюкзак на плече, видавшая виды полевая армейская форма, растоптанные кирзачи с чужой ноги (в Полтаве при пересадке солдатики предложили поменяться сапогами, мол, тебе все равно сдавать) сразу выдавали «партизана».

Тормознула «Волга», и усатый таксист, высунув голову, спросил:

- Эй, мужик, ты оттуда?

- Оттуда…

- С приездом! Ну как там?

- Съезди - узнаешь, еще не поздно…

- А меня в ту ночь дома не было, - заговорщицки подмигнул несостоявшийся ликвидатор.

На следующий день поехал в Топчиху, в воинскую часть, чтобы сдать армейскую форму и получить свою гражданскую одежду. За окном мелькали поля и тополя, полустанки, птицы на проводах, села и деревни. Созерцание заоконного пейзажа прервал вопрос полковника с погонами летчика:

- Вы из Чернобыля, солдат? Ну, как там?

Я не стал хамить, как таксисту, начал рассказывать, но он скорректировал: «Это я из газет знаю, ты правду расскажи…»

Я вынул свои записки, которые делал в Чернобыле. Прочел, поглядел с интересом: «Теперь понятно!»


Из воспоминаний ликвидаторов

Детский сад города Припять. Фото с сайта chernobil.info.

Геннадий Галкин: «Первым объектом был город Припять: пожелтевшие сосны, пустынные улицы. Ноги отказывались ступать на эту землю. Казалось, здесь даже воздух отравлен. Но раз уж мы оказались здесь, нужно было вести себя достойно и делать то, что должны.

Конечно, дезактивация - это сказано громко. Суть наших действий была очень проста: из так называемых АРСов (автомобильно-разливочных станций), заполненных водой с порошком типа стирального, который впитывал радиоактивную пыль, мы промывали здания, автострады, асфальт. Снимали верхний слой земли, который потом захоранивали… А часа через два ветер нагонял новое облако пыли, которая опять заражала улицы. Дома, дороги… Все нужно было делать заново. И так - изо дня в день…»

Петр Куниченко: «Проезжали город Чернобыль, через пять километров останавливались на бетонной площадке перед шлагбаумом. Здесь кончалась «чистая» зона. Бегом на другую такую же площадку, в другой автобус. Это специальные машины для доставки людей на станцию, облицованные внутри свинцовыми листами. Сиденья расположены низко, и наши головы не достают до окон. Доезжаем до развилки, где слева остается поселок Копачи с вереницей «КамАЗов»-миксеров. С правой стороны - старый завод по производству бетона. Почти вплотную к нему под острым углом расположен 4 энергоблок, развороченный сверху и заваленный мусором снизу. За блоком огромным журавлем высится 104-метровый подъемный кран, о который разбились вертолеты. Хотя этого могло и не быть. Кран стоял на рельсах, и его легко можно было бы откатить как самоходом, так и с помощью специальной лебедки»…

Владимир Муралов: «Я хорошо помню тот день, когда произошла авария. С одной стороны, было тревожное состояние, ведь мы не знали, что это такое, а с другой стороны - была собранность и готовность выполнять поставленную задачу. Когда возник вопрос о создании сводного отряда для отправки в зону отчуждения, мне предложили должность заместителя начальника отряда по технике. На нас легла вся работа по подготовке и по отправке отряда. Группа в составе 7 человек выехала в Чернобыль, где до нас работал Полтавский отряд. Нам дали на передачу дел одну неделю, необходимо было принять от них всю тридцатикилометровую зону. Я принимал всю пожарную технику этого отряда, и когда приехали наши, смена произошла в течение двух часов. Жили в постоянном напряжении 24 часа в сутки, боялись, вдруг что-то случится или что-то не сработает, в казармах даже не раздевались, потому что не знали, в какую минуту нас вызовут». (Сайт cxid.info)

Валерий Кавтасенков: Первые отряды пожарных, военных провожали, как смертников. Нам же было попроще – зону уже поделили на несколько секторов, одну из них мы и «чистили». В масках-«лепестках», в специальных костюмах, день за днем, кропотливо проходили одни и те же участки, измеряя дозы заражения. На дезактивацию одной украинской хаты порой уходило больше дня. А через месяц-два ликвидаторы возвращались на это же место и вновь заливали крышу, стены. Даже железная техника (брандспойты, дозиметры) напитывалась радиацией. Раз в несколько месяцев ее меняли и хоронили в гигантских могильниках… Во сне часто бывал в Чернобыле. А наяву туда не тянет: стараюсь все тяжелое, плохое из жизни вычеркнуть. Мы делали на войне с радиацией все, что могли. До нас делали еще больше… даже ценою собственной жизни.». («Ставропольская правда»)

В настоящее время в России проживают более 50 тысяч граждан, пострадавших при аварии на Чернобыльской АЭС и потерявших кормильца. Такую информацию предоставили ИТАР-ТАСС в Минздравсоцразвития РФ органы социальной защиты населения субъектов РФ.

По данным Федерального медико-биохимического центра имени Бурназяна, в результате Чернобыльской катастрофы умерли 28 человек, 134 заболели от острого радиационного поражения. Болезни как правило были вызваны непосредственно облучением и лучевыми ожогами. По данным центра имени Бурназяна, всего за историю СССР и России было отмечено 355 радиационных аварий с облучением людей, в которых пострадали 757 человек.

"