Космонавт Сергей Крикалев

– Космическая новость номер один в этом году – строительство космодрома «Восточный» в Амурской области. О нем много говорят и спорят. Каково, на ваш взгляд, значение этого проекта?

– Тут надо понимать, что у России нет космодрома для пилотируемых запусков. Байконур находится на территории Казахстана. Понятно, что есть договор, понятно, что мы продолжим пользоваться Байконуром довольно длительное время, но ничто не мешает нам использовать второй, параллельный космодром, который к тому же расположится в России, будет нашим. Предполагается увеличение количества запусков, поэтому одного космодрома просто мало. Китай, на счету которого существенно меньше запусков, чем у нас, уже построил три космодрома. В России, правда, есть космодром для беспилотных запусков. Орбита, куда летала станция «Мир», и летают международные станции, с того космодрома недостижима.

– Жители Амурской области обеспокоены, что строительство космодрома может нанести вред экологии. Есть ли причины для беспокойства?

– Самое безвредное – жить в пещерах, откуда мы в свое время и вылезли. Сейчас мы строим города, делаем машины. Это, безусловно, влияет на природу. Человек всегда трансформирует среду под себя. Да, в Амурской области со строительством космодрома будет меньше болот, комаров, травы и больше бетонных площадок. Но это не катастрофа. Если делать все с умом, изменения в природе будут минимальны.

– Новые технологии, новый космодром, новые люди. Подготовка космонавтов тоже новая?

– Подготовка к каждому полету отличается от предыдущей подготовки. Так же, как и эксперименты, которые хоть и похожи, но всегда немножечко разные. В отличие от советского времени стало больше международного сотрудничества. Если раньше, когда с нами летали иностранцы, это было исключением из правил, то сейчас стало правилом.

– Кстати, о международном сотрудничестве. Иностранцы часто удивляются, почему у нас так мало женщин- космонавтов. В США их значительно больше.

– Тут много факторов. Во-первых, у нас в принципе меньше космонавтов, чем в США. У нас за пятьдесят лет космонавтики в космос летало всего 100 человек. А у американцев был период, когда одновременно в отряде находились почти двести астронавтов.
Во-вторых, американцы летали большими экипажами. А там проще разделять функции внутри экипажа. Да и по времени американские астронавты за один полет проводят в космосе меньше времени, чем мы. Женщинам это проще. В-третьих, немногие женщины в России хотели бы стать космонавтами.

– Многие говорят сегодня, что в космической отрасли существует дефицит кадров. Неужели, правда, никто не хочет идти в космонавты?

– У нас гораздо приоритетнее заниматься шоу-бизнесом, чем ответственной государственной деятельностью. Оно и понятно: во втором случае практически нет никакой стимуляции. И дело не только в зарплате. Соотношение затрат труда и зарплаты в нашей отрасли всегда было несоизмеримым. Но в советские годы молодежь привлекали престиж работы, льготы, которыми пользовались космонавты. На предприятиях космической, ракетной техники, авиационной техники никогда не было особого недостатка в специалистах. Сейчас все эти льготы нивелируются, престиж уходит. Поэтому приходится выбирать космонавтов из меньшего числа желающих.

– Интересно, а что двигало вами, когда вы выбирали профессию?

– Наверное, я стал космонавтом потому, что еще в школе увлекался фантастикой. На то время космонавтика развивалась достаточно бурно. Мне тогда казалось, что к 2000 году в космос будут летать уже сотни, а то и тысячи людей. И я подумал, почему бы и мне не попробовать себя? И я пошел в эту отрасль. В какой-то момент оказалось, что я сумел попасть в отряд, пройти медицинский и квалификационный отбор. А потом мне предложили совершить полет.

– Что вы ощутили, когда впервые оказались в космосе?

– Сложно говорить о каком-то одном ощущении, ведь полет занял долгое время. Поразил необычный вид Земли. Все мы знаем теоретически, что Земля – круглая, но увидеть это своими глазами совсем другое дело. То же самое – реально оказаться в невесомости. Короткие периоды невесомости моделируются на Земле в параболических полетах, но оказаться в необычной среде, в которой можно плавать, в которой можно жить, это совсем особые ощущения. Время в космосе идет совершенно с другой скоростью. Солнце всходит и заходит 16 раз в сутки. Восходы и закаты необычны. Вид Земли очень необычен. Ни с чем не сравнить то чувство ответственности, которое на тебя наваливается…

– Из шести полетов какой запомнился больше и почему?

– Я не хочу сравнивать полеты между собой. Каждый полет отличается от другого, каждый полет запоминается. Это ведь очень существенное событие в жизни любого космонавта. Первый полет для меня очень важен, ведь я первый раз оказался в космосе. Потом я впервые летал на шаттле, впервые участвовал в сборочном полете на международную станцию… Полеты как этапы жизни.

– Случалось ли в полете чего-то бояться? Или лучше об этом не думать?

– Конечно, об этом лучше думать. Бояться надо. Если человек ничего не страшится, то с профессиональной точки зрения это первый симптом того, что с человеком что-то может случиться. Относиться нужно с профессиональной осторожностью. Большую часть наземной подготовки мы изучаем, что делать, если в полете что-то пойдет не так. Это нужно не только для того, чтобы обезопасить космонавта, но для того, чтобы не допустить ошибку в работе. Впрочем, в авиации, так же, как и в космонавтике, есть такое понятие, как осознанный риск, оправданный риск. Он есть, мы о нем знаем, но это часть нашей работы.

– Как вам кажется, вы изменились после того, как стали летать в космос?

– Когда ты находишься в космосе и знаешь, что за пределами Земли сейчас находятся только двое человек – ты и твой партнер – а остальные миллиарды живут в этой тоненькой прослойке между облаками и Землей, то появляется чувство ответственности и чувство удовлетворенности. От того, что ты прошел очередной этап подготовки, преодолел очередные сложности и сейчас нужно преодолевать следующие. Появляется какой-то философский взгляд на жизнь. Я заметил, что если раньше для меня какое-то географическое название было пустым звуком, то после полета многие названия, многие части Земли стали ощущаться частью, единой зоны обитания. И еще: облетев земной шар за полтора часа и делая 16 оборотов в день, понимаешь, что, каким бы большим этот земной шар ни был, он все-таки ограничен.

– Принято считать, что космонавт – это человек с железной волей, супермен. Так ли это и как складывается жизнь космонавта?

– Это, конечно, преувеличение. В космонавты попадают обычные люди. Конечно, идет выборка. Выборка по здоровью, и по квалификации, и по некоторым другим критериям.
Жизнь космонавта разбивается на разные фазы. Когда человек попадает в отряд, идет общая космическая подготовка. Многие специалисты, особенно те, кто приходит из ракетостроительной промышленности, продолжают работать у себя на фирме. Работают, как инженеры. Испытывают аппаратуру, подбирают режимы и отрабатывать новые методики.
На этапе подготовки к полету тип деятельности меняется. Идут тренировки. Существует глубокое заблуждение, что подготовка к полету состоит из физических тренировок. Тренировки делаются в минимально необходимом объеме, чтобы просто поддержать нормальное состояние души и тела. Физкультура два раза в неделю. Правда, ближе к полету времени на нее практически совсем не остается.
Основная часть тренировок – за столом. Со схемами, с документацией. Смотришь, как устроена система, смотришь, как она работает, что будет, если произойдет сбой. Поскольку техника очень сложная, такая подготовка затягивается на годы.
Жизнь космонавтов зависит от того, в какой фазе своей жизни он находится. У меня лично сейчас фаза наземная. И мой образ жизни больше похож на жизнь офисного работника. Приходится заниматься вопросами организации следующих экспериментов, подготовкой космонавтов.

– В «Звездном» открылась выставка ваших фотографий, сделанных на станции «Мир» и «МКС». Это ваше хобби?

– Каждый из космонавтов снимает очень много. Но все равно не удается полностью передать то, что мы видим. Иногда удаются очень интересные детальные или панорамные кадры из космоса. Я надеюсь, что выставка моих фотографий будет передвижная и больше людей смогут ее увидеть. При подготовке к полету с нами занимались профессиональные фотографы и кинорежиссеры. Мы снимали достаточно много на видео и в первом и во втором полете. Снятые мною сюжеты до сих пор показывают по телевизору, когда рассказывают о космосе. Правда, у нас почему-то не принято называть фамилию автора.

– Многие космонавты говорят, что космос затягивает. Полетите еще?

– Многое зависит не от меня. Зависит от необходимости. У меня накопился колоссальный опыт и его нужно правильно использовать. Тратить время, силы и здоровье на рядовые полеты не имеет смысла. Опыт может быть необходим в полетах более высокого уровня сложности. Я с радостью приму участие в таком полете. Ну а пока я и мои коллеги занимаемся передачей опыта молодым космонавтам.

– Вопрос о космонавтике для ваших детей не стоит?

– Дочка выбрала профессию, не относящуюся к космонавтике. Я понимаю. Дети видят, сколько времени и сил тратится на то, что выглядит сравнительно легко на экране телевизора, и сомневаются. Точно так же очень мало детей великих музыкантов занимаются музыкой. Наверное, мне было бы интересно передать свой опыт не только своим коллегам, но и детям. Но не получилось.

СПРАВКА

Космонавт Сергей КРИКАЛЕВ родился 27 августа 1958 года в Ленинграде. В 1981 году окончил Ленинградский механический институт. Работал в НПО «Энергия». В 1985 году был отобран в отряд космонавтов, прошел подготовку по программе корабля многоразового использования «Буран». Впервые отправился в космос в качестве бортинженера в 1988 году. Совершил шесть полетов в космос, в том числе два на станцию «Мир» и три на Международную космическую станцию (МКС). Первым из российских космонавтов в 1994 году совершил полет на шаттле Discovery. В декабре 1998 года был в составе первого экипажа на МКС. Рекордсмен среди космонавтов Земли по суммарному времени пребывания в космосе – 803 дня. Совершил восемь выходов в открытый космос. С 2007 года – вице-президент корпорации «Энергия» по пилотируемым полетам. Чемпион СССР по высшему пилотажу в командном зачете (1986), чемпион Европы (1996) и мира (1997). Герой Советского Союза (1989). В 1992 году стал первым Героем России.