Рождество, да не то

Прочитав письмо Патриарха и поглядев посредством телевизора на западный люд, начавший веселиться на две недели раньше («Эх, и тут у нас не все как у остальных!) хочется: а) принять католичество; б) жить в какой-нибудь Баварии; в) сочинить и напечатать в тамошних «НИ» заметку по поводу того, что баварские иудеи, буддисты и мусульмане празднуют не как все...

Шутка. В действительности же хочется вспомнить советские времена, когда празднование Рождества считалось диссидентством. А началось все с указа Петра Алексеевича, согласно которому всем жителям империи надлежало после «31 десембрия года 7208 от Сотворения Мира считать 1 януария года 1700 от Рождества Христова».

До указа Петра, приуроченного к наступлению очередного столетия, Рождество отмечалось россиянами 25 декабря по юлианскому календарю, а Новый год – 1 сентября, по обычаю ветхозаветному. И никто не возмущался: вон и в Библии вначале было Сотворение Мира, и лишь спустя пять с половиной тысяч лет – Рождество, так же и у нас, на грешной земле.

В России вряд ли когда-нибудь станут отмечать Рождество со всем просвещенным миром. И не потому, что у нас «собственная гордость». Что мы, по народному выражению, «крещеной веры». Но по той простой причине, что и у государства нашего, и у Церкви, и у большинства из нас – раздвоенное, биполярное сознание. Саддам Хусейн, конечно, тиран, однако нам жалко, что его поймали янки. Ходорковского, не отпущенного домой на Новый год, не жалко, а Саддама – очень. Мы жалеем его, как старушки жалеют пьяного дебошира, в кровь расквасившего нос.

Мы не уважаем наши праздники. Не понимаем, зачем они нужны, все и каждый в отдельности. А нужны – чтобы не чувствовать одиночества. Мы не знаем, когда, по какому стилю, по чьему образу и подобию праздновать Рождество, как и в какой день поминать умерших родственников и друзей. Мы разучились и не научились заново праздновать, отмечать что-нибудь вообще. Положа руку на сердце, для многих ли из нас Рождество – праздник? «Конечно! Вон, в календаре написано». А 1 мая – праздник? Вроде объявлено, как Рождество и Пасха, нерабочим днем. И 7 ноября объявлено. И 8 марта. А почему? Зачем? Чтобы выпить? Чтоб салат московского ресторатора имени француза католика Оливье съесть?..

В том, что люди разобщены, меньше всего виноваты календари. Невзирая на календарь, прислушиваясь лишь к зову совести и всматриваясь в звезды над головой, любой волен, когда захочет, отметить Рождество. Хоть в собственный день рождения. Хоть с понедельника. Кто во вкус войдет – может отметить сначала по-католически, потом по-православному, потом в придачу отметить с китайцами и вьетнамцами на ближайшем оптовом рынке: все, слава Богу, знают, что наступает год Обезьяны.

Однако мы отличаемся от обезьян, в частности, и тем, что у каждого случаются в жизни минуты, когда хочется поделиться радостью праздника не только с ближними. Хочется праздновать что-то, касающееся всех, со всеми.

В этот праздник во всем мире беднота получает приют и бесплатный обед с традиционной индейкой, к сиротам и старикам приходят с поздравлением абсолютно посторонние люди, волонтеры, подобно евангельским волхвам, раздают гостинцы детям и в Африке, и в том же Ираке. Трудно, глядя на эти сюжеты в телевизоре, не испытывать зависть. Но не потому, что у нас другой календарь, чем у них. А потому, что они никогда и никому не позволяли отнять у них радость праздника.