Posted 24 мая 2004,, 20:00

Published 24 мая 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:45

Updated 8 марта, 09:45

Узники палаты №6

Узники палаты №6

24 мая 2004, 20:00
Вчера в Москве завершил работу внеочередной съезд Независимой психиатрической ассоциации России. Его участники выразили свой протест в связи с угрозой Минюста закрыть НПА. Если это случится, оспорить результаты государственной психиатрической экспертизы будет негде, и человек, оказавшийся в клинике, будет обречен на до

Созданная в 1989 году для борьбы с репрессивной психиатрией и фальсификацией психиатрических экспертиз Независимая психиатрическая ассоциация – единственная организация, которая защищает права психически больных людей. Благодаря независимой экспертизе, которую проводит НПА, ежегодно около 100 человек добивались изменения или снятия диагноза. Сейчас имеющая отделения в 53 регионах страны Ассоциация под угрозой закрытия – Минюст требует убрать из устава пункт о проведении психиатрических экспертиз. Если НПА закроют или ее устав будет изменен, жертвам репрессивной психиатрии не сможет помочь никто. А между тем сегодня пребывание в психиатрической клинике очень часто мало чем отличается от тюремного заключения. Исследование, проведенное представителями Московской Хельсинской группы, выявило факты вопиющих нарушений гражданских прав узников психиатрии.

Правозащитники посетили 93 клиники в 61 регионе страны. Для мониторинга выбирались самые крупные больницы – как правило, областные. Выяснилось, что большинство больниц находятся в аварийном состоянии, палаты переполнены, пациенты находятся буквально на грани голода и лишены прогулок. К тому же, как правило, от них скрывают, какие диагнозы им поставлены и какими препаратами их лечат. Люди лежат в больницах многие месяцы, зачастую значительно дольше, чем необходимо для лечения. Их ограничивают во встречах с родственниками и знакомыми. А жалобы пациентов вместо отправки по соответствующему адресу просто подшиваются в медицинскую карту.

Человек попадает в «психушку» или добровольно, или по решению суда. Чтобы не утруждать себя судебной процедурой, врачи повсеместно обманывают пациентов. Им говорят, что госпитализация по суду будет как минимум на полгода, и запуганные люди подписывают бумагу о своем согласии. В результате доля госпитализированных «добровольно» в российских клиниках составляет 98%, в то время как во всем мире – не более 80%. Оставшихся 2% судьи отправляют в клинику, по мнению правозащитников, как правило, даже не вникая в суть дела. Лишь в 15% судов есть судьи, специализирующиеся на данной категории дел. В остальных случаях решение принимают обычные судьи, которые открыто признались правозащитникам, что «в психиатрии ничего не понимают» и поэтому полностью доверяют врачам. Хотя врач только ставит диагноз, а помещать с ним в клинику или нет – решает именно судья, руководствуясь законом о психиатрической помощи.

Психиатрическая клиника для больного начинается с обыска. У пациентов отбирают колющие и режущие предметы, брючные ремни и пояса халатов. Их коротко стригут, мужчинам насильственно сбривают бороду и усы, мотивируя это «запущенным внешним видом». Затем человек попадает в больничную палату – это, как правило, помещение с голыми стенами, без занавесок на окнах и с несколькими десятками поставленных вплотную друг к другу кроватей. Из-за нехватки помещений персонал старается втиснуть в палаты как можно больше коек. Так, в одной из палат Орловской областной психиатрической больницы лежали 42 человека. А в палате женского отделения Тульской областной ПБ – 66! Из-за большого скопления людей в палатах, особенно в старческих отделениях, устанавливается стойкий тяжелый запах. Иногда мест в палатах не хватает, и больных размещают на первое время в коридоре. В детских отделениях при нехватке свободных мест детей кладут по двое на одну койку.

Согласно закону о психиатрической помощи, пациента должны проинформировать о диагнозе и препаратах, которыми его лечат. На практике в трех четвертях обследованных клиник врачи отнюдь не считают нужным это делать. По словам заведующего отделением Ставропольской краевой ПБ, «наличие выписки из карты формирует у больного сутяжные тенденции. Больному не на пользу, если он знает диагноз». Выписку из истории болезни не дают не только больному, но и его здоровым родственникам. Вот мнение главврача Хабаровской краевой ПБ: «Бывает, что сегодня она жена, а завтра – первый враг. И будет использовать эти документы, чтобы отобрать имущество и ребенка». Чем их лечат, подавляющее большинство пациентов не знают. В беседе с правозащитниками они смогли вспомнить только внешний вид медикаментов: «Такие маленькие коричневые таблетки и белые капсулы». Нереализуемым остается и право на выбор лечащего врача. Хотя доказано, что выбор врача в психиатрической клинике не роскошь, что эффективно лечить может только врач, который пользуется доверием и симпатией больного. Однако при норме один врач на 25 пациентов реально на одного врача приходится по 50–60, а в некоторых клиниках – по 100 больных. При такой нагрузке врач не может уделить каждому больному необходимое внимание, и лечение сводится к «использованию стереотипных лечебных мер».

Нужные больному лекарства имеются в клиниках далеко не всегда. Психиатрические больницы финансируются из региональных и местных бюджетов, и многие клиники получают лишь 50–60% средств даже на самое необходимое – продукты и лекарства. Дневная норма обеспеченности медикаментами из расчета на одного больного колеблется от 14 рублей в республике Коми до 45 рублей в Петербурге. Питаются больные в лучшем случае на 25–40 рублей в день. В каждой пятой клинике на питание выделяется меньше 20 рублей в день. В Костромской областной ПБ – 9 руб. 50 коп., а в Прохладненской районной ПБ Кабардино-Балкарии и вовсе – 7 руб. 40 коп. Перловая каша с чаем на завтрак, рисовый суп, гороховое пюре и компот на обед, кашка с чаем на ужин – такое вот стандартное меню. Один из врачей признал, что «больные у нас не голодают, но остаются голодными».

Для многих пациентов уединение является частью терапии. Для этого в клиниках предписано создавать специальные одно- или двухместные палаты. В действительности таких палат или нет, или они давно переоборудованы под хозяйственные нужды. И уединиться больному негде. Во многих клиниках больные также лишены прогулок на свежем воздухе. Это объясняют нехваткой персонала, который бы сопровождал пациентов за пределами отделения. А в Читинской областной ПБ № 2 больные «гуляют» на зарешеченных балконах. Они лишены права сходить в магазин, приобрести себе какие-то вещи, ограничены в праве на свидания. Во многих больницах свидания разрешены раз в неделю и только с близкими родственниками. Друзей к больному не допускают.

Почти все психиатрические клиники находятся в старых, давно не ремонтируемых зданиях. По статистике Минздрава, каждая пятая психиатрическая лечебница страны вообще построена еще до 1917 года. Так одно из отделений Оренбургской ПБ № 1 занимает здание построенной в 1904 году губернской типографии. Алтайская республиканская ПБ, по словам правозащитников, напоминает «город после бомбежки», а Магаданский областной психоневрологический диспансер похож «на руины стройки». Канализация в каждой десятой клинике работает с перебоями, и в больницах «стоит неприятный запах». А в трех из обследованных правозащитниками больниц канализации вообще нет. Устанавливать решетки на окна клиник закон запрещает, а вместо этого предписывает делать окна из небьющегося стекла. Однако в двух третях обследованных правозащитниками клиниках окна были зарешечены, и руководство больниц снимать решетки не собиралось.

Если больной начинает бунтовать, к нему применяют «мягкую» фиксацию – широкими матерчатыми ремнями привязывают за руки и за ноги к кровати. Смирительные рубашки сейчас запрещены, и многие врачи сожалеют об этом, считая «мягкую фиксацию» недостаточно эффективной. Так, в Алтайской республиканской больнице был случай, когда привязанный к кровати «выпрыгал» из палаты вместе с кроватью и был задержан уже в коридоре. Еще неспокойных пациентов заворачивают в мокрую простыню. К помощи милиции прибегают редко, однако правозащитниками зафиксирован случай, когда буйного пациента приковали наручниками к батарее. Попытки самоубийств в клиниках случаются часто, но благодаря круглосуточному наблюдению их, как правило, предотвращают. Из нескольких десятков попыток в год (в расчете на одну клинику) летальным исходом заканчиваются одна-две. Нередки случаи издевательств больных над товарищами по несчастью, причем персонал старается не обращать на это внимания, «ну, дерутся потихонечку». Сексуальные домогательства формально в психиатрических клиниках исключены. Только в двух клиниках признали наличие проблемы, причем в одной «интересовались женщинами» солдаты, проходящие медицинскую экспертизу на годность к службе, а в другой – «сексуально расторможенные» пациентки женского отделения «оказывали знаки внимания» мужчинам-санитарам.

Закон наделяет пациента правом «подавать без цензуры жалобы и заявления в органы власти, прокуратуру, суд и адвокату». Однако во всех больницах переписка больных просматривается. Врачи также читают адресованные больным письма: «А вдруг ему сообщат из дома что-нибудь неприятное. Мы даем читать только нейтральные письма». Закон обязывает сообщать больным адреса учреждений, куда они могут направлять жалобы. На практике больные слышат в ответ: «Пишите главному врачу или куда хотите». Писать главному врачу бесполезно – на жалобе со стопроцентной вероятностью появится пометка «Не обосновано».

За границей лечение в клинике длится полторы-две недели и затем продолжается на дому. В России средний срок госпитализации в различных клиниках составляет от месяца (Удмуртская республиканская ПБ) до года (Калмыцкий республиканский психоневрологический диспансер). Некоторые больные живут в клиниках по несколько лет, дожидаясь перевода в психоневрологический интернат. Прибывшие на экспертизу солдаты также в течение недели проходят все необходимые процедуры, а затем от двух до четырех месяцев ожидают утверждения результатов.

Впрочем, персонал психиатрических клиник тоже находится в бедственном положении. Крайне низкие ставки (в начале нынешнего года оклад врача-психиатра составлял 2 тыс. рублей, медсестры – 1,5 тыс., санитара – 800 рублей) вынуждают людей работать с увеличенной нагрузкой. Самые высокооплачиваемые врачи-психиатры в Санкт-Петербурге и на Чукотке, однако и там их зарплата едва превышает 6 тыс. рублей. А укомплектованность младшим медицинским персоналом в большинстве клиник составляет менее 50%. В результате, по оценкам правозащитников, многие санитары – это алкоголики и ранее судимые, которые пришли в психиатрическую клинику из-за невозможности найти другую работу.



СРЕДНИЙ СРОК ПРЕБЫВАНИЯ В СТАЦИОНАРАХ

Удмуртская республиканская клиническая ПБ – 31 день;
Приморская краевая ПБ – 38 дней;
Нижегородская городская клиническая ПБ – 45 дней;
Тверская областная ПБ № 2 – 104 дня;
Владимирская областная ПБ № 4 – 135 дней;
Ярославская областная ПБ «Афонино» – 304 дня;
Калмыцкий республиканский психоневрологический диспансер – 358 дней.



СТОИМОСТЬ ПИТАНИЯ ОДНОГО БОЛЬНОГО В ДЕНЬ

Прохладненская районная ПБ Кабардино-Балкарии – 7,4 руб.
Костромская областная ПБ – 9,5 руб.
Курганская областная ПБ – 13,6 руб.
Вологодская областная ПБ – 14 руб.
Воронежская городская клиническая ПБ – 15,7 руб.
Владивостокская городская ПБ – 17,4 руб.
Кировская областная ПБ им. Бехтерева – 19,5 руб.

"