Радиационный фонд

Нет инвалидности – нет квартиры

Ликвидатор из подмосковной Балашихи 49-летний Сергей Павлов в Чернобыль попал обманом. В июле 1986 года его вызвали в военкомат и отправили якобы на уборку урожая, а на самом деле привезли строить саркофаг. В зоне Павлов провел полтора месяца: «У нас было, как на войне. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Двоих расстреляли за мародерство – залезли в Припяти в брошенную квартиру. И не взяли ничего, только телевизор разбили…»

Обманули Павлова и при возвращении – написали 22 рентгена облучения, тогда как для большинства льгот положено не меньше 25. У Павлова же было не меньше 75: «Глаза кровоточили, и кровавые слезы текли». При 100 рентгенах развивается лучевая болезнь, при 400 большинство облученных умирают в течение месяца. Обманули ликвидатора и при постановке в очередь на жилье: признали нуждающимся не сразу, а только в 1991 году. И с самой очередью тоже обманули: тогда Павлов был четвертым по чернобыльской очереди, а теперь, спустя двадцать лет, стал шестым. И в прошлом году обманули, когда в балашихинской администрации пообещали дать жилищный сертификат на 1,8 млн. рублей, и Павловы уже настроились было выкупить комнату у своего соседа-алкоголика либо обменять свою комнату с доплатой на двухкомнатную квартиру.

Семья ликвидатора живет на первом этаже старой хрущевки и занимает меньшую из двух комнат – 11,8 кв. метров. В комнате помещаются кровать пошире, где спят супруги Павловы, кровать поуже, где спит их 22-летняя дочь, маленький шкаф, маленький компьютерный стол, и остается еще немного места, которое ночью занимает разложенное кресло-кровать, где спит 20-летний сын. Потолок в квартире черно-коричневый: сгнил оргалит из-за затоплений с верхнего этажа, где до недавнего времени был склад.

Павлов же никого обманывать не стал: «Ребята похитрее давно оформили группу. Но надо в больнице поваляться месяца три. А семья на что жить будет?» Ликвидатор работает шофером на стройке и является единственным кормильцем. Жена Татьяна не работает из-за болезни и с трудом ходит по квартире. Но официально тоже не инвалид. «Мы законов всех не знаем, а нам никто не говорит. Я ходила к знакомой в суд, а она сказала, что надо было раньше судиться», – рассказывает Татьяна.

Мы сидим на маленькой кухне, где за столом помещаются только трое (когда собирается вся семья, четвертый ест за компьютерным столом в комнате). Сергей Павлов вспоминает, что дом их построен на месте бывшего пруда, из-за сырости фундамент давно сгнил, и теперь дом должен пойти под снос. Сергей и Татьяна начинают рассуждать, сколько квартир им положено, если дом снесут. Татьяна утверждает, что две: одну как очередникам, а вторую – от инвестора за их приватизированную комнату. «Могут и не дать две», – сомневается Сергей.

Горячая вода мимо водопровода

Кабинет председателя Союза «Чернобыль» Вячеслава Гришина украшает икона «Чернобыльский спас»: справа – мужчины в защитных костюмах и противогазах, слева – женщины в белых монашеских накидках, а вверху парит Иисус Христос. В преддверии 25-й годовщины Чернобыля Гришин нарасхват: звонят каждые несколько минут и то приглашают на мероприятие, то просят прислать ликвидатора выступить перед школьниками. В перерывах между звонками Гришин листает на мониторе посвященную чернобыльцам главу Федеральной целевой программы «Жилье». Программа предполагает в 2011–2015 годах выделить 25 млрд. рублей на покупку 11,6 тыс. квартир для семей ликвидаторов. Но основные траты запланированы на 2014–2015 годы, а в этом и следующем году чернобыльцам дадут лишь 422 квартиры. Поэтому Гришин программе не верит: «Через два года пересмотрят и скажут – денег нет. Сколько раз уже так было».

По мнению Гришина, чиновники выжидают, чтобы чернобыльцев побольше умерло, и тогда «будет меньше очередь». Еще в 2009 году ликвидаторы выиграли иск в Конституционном суде по поводу того, чтобы вставших на жилищный учет после 2005 года помещали, как и прежде, в льготную очередь, а не в общую. Но соответствующий закон не принят до сих пор, и решение Конституционного суда не действует. Тянут чиновники даже в мелочах. Например, правительство постановило выделить деньги на съемки фильма «Голоса Чернобыля». Но объявленный Министерством культуры тендер еще не завершен, и чернобыльцы снимали фильм на свои деньги, чтобы успеть к 25-й годовщине.

Вячеслав Гришин утверждает, что экономят и на медицинской помощи чернобыльцам. Бесплатных лекарств приходится ждать месяцами, и поэтому многие отказываются от льготы и берут деньгами по 1,7 тыс. рублей в месяц, тогда как лекарств зачастую надо на значительно большую сумму. Постоянно уменьшается список болезней, по которым инвалидов-ликвидаторов признают инвалидами в связи с аварией на ЧАЭС. По словам Гришина, типичные болезни чернобыльцев – это опухоли, сосудистые заболевания, увеличение щитовидной железы и психические расстройства: «Медики знают сочетания болезней, которые возникают в связи с облучением. А в Минздраве говорят, что раком болеют и без радиации». По данным Минздравсоцразвития, в минувшем году инвалидами признали 57% чернобыльцев, обратившихся за этим статусом.

Экономия на чернобыльцах доходит до крайности. К примеру, водопроводом чиновники считают только холодную воду, а горячую – «отдельной услугой», и поэтому на холодную воду у ликвидаторов скидка в 50% есть, а на горячую – нет. Ликвидатор из Москвы Олег Ионов называет «НИ» «абсурдным» порядок расчета выплат чернобыльцам: тем, кто был в зоне меньше месяца, считают выплату исходя из заработка за эти дни, а кто больше месяца – исходя из среднегодовой зарплаты. В результате побывавший в зоне один день получает больше, чем отработавший несколько месяцев. Ионов в Чернобыле был прорабом и добился, чтобы ему записали правильную дозу радиации, а не заниженную. Но отсудить смог лишь около 60 тысяч в месяц: «Мне судья заявил, что настоящие чернобыльцы давно в могилах лежат». Ионов, по его словам, знаком с чернобыльцами из Дагестана, которые получают больше 200 тысяч рублей в месяц, но «там своя судебная система». Сам он больше судиться не намерен – сейчас мужчина раковый больной, в октябре прошлого года перенес операцию, сопровождавшуюся остановкой сердца.

В конце прошлой недели ликвидаторов пригласили в Госдуму на встречу с чиновниками. Ликвидаторы сели с одного края стола, заняв все стулья, чиновники – с другого, и там большая часть стульев осталась свободна. Замдиректора департамента по делам инвалидов Минздравсоцразвития Владимир Демидов рассказал, во сколько чернобыльцы обходятся государству: 33,6 млрд. рублей ежегодно тратится на выплаты и около 50 млрд. – на бесплатные лекарства. Еще чиновник сообщил, что более 5 тыс. чернобыльцев в минувшем году смогли за счет бюджета полечиться в санаториях, и зачитал благодарственное письмо от инвалидов в адрес одного из санаториев Тульской области.

Член правления Союза «Чернобыль» Александр Великин чуть позже будет кричать «Стыдно!» и трясти листком бумаги с перечнем бесплатных процедур, на которые по закону имеет право чернобылец: консультация терапевта и анализы крови и мочи, а все остальные обследования – за свой счет.

Замруководителя Роструда Иван Шкловец отчитался, что еще несколько лет назад долги по отсуженным чернобыльцами выплатам составляли 14,5 млрд. рублей, а сейчас осталось только 207 млн.

Чернобылец из Петербурга Сергей Кулеш рассказывает «НИ», что существует «целый конвейер», когда чернобыльцам «делают инвалидность», а затем от их имени отсуживают от государства сотни тысяч рублей в месяц в обмен на откат в 50%: «Пишут расписки – на благотворительность. А не будешь платить – лишат инвалидности». Чернобыльцы не скрывают, что выдача документов превратилась в бизнес: стать ликвидатором стоит от 15 тыс. рублей, связать инвалидность с аварией на ЧАЭС – от 150 тыс. рублей. Вячеслав Гришин признает, что некоторые организации, направлявшие сотрудников в Чернобыль, дают справки и тем, кто в Чернобыле не был, но всех «новых» ликвидаторов стараются проверять.