Кабинет психолога

Что является первопричиной коррупции – стремление «брать» или готовность «давать»? Об особенностях психологии взяточника написано много книг. Ответа же на вопрос «Почему люди готовы давать взятки?» пока нет. Каждая ситуация уникальна, каждая история подобного «грехопадения» имеет свои конкретные, порой вполне понятные на уровне обыденного сознания объяснения. И все же общие закономерности и зависимости существуют и носят не только прагматико-бытовой характер, но и социально-психологическую подоплеку. Более того, как показывают исследования, модели коррупционно-поддерживающего поведения формируются в детстве.

Психологи установили, что для младшего школьника значимый взрослый (учитель, родители) – определяющая фигура во всей системе взаимоотношений ребенка с миром. Здесь главенствующим законом, «спущенным» сверху ребенку для исполнения, являются требования «морали послушания» и учебно-дисциплинарной модели воспитания. Понятно, что ни о каком полноценном сотрудничестве, ни о каком подлинном партнерстве ребенка и взрослого не может идти речи. Бессмысленно говорить о сколько-нибудь эффективных воспитательных усилиях, если они не базируются на авторитете воспитателя. Но возникает вопрос: на авторитете личности или на авторитете роли? Что оказывается решающим – «авторитет власти» или «власть авторитета»?

Легко представить себе такую картину. Школьный коридор на переменке, оглушительно азартно спорящая по какому-то поводу кучка первоклашек. Казалось бы, никто не готов не только выслушать доводы другого, но и вообще услышать своего оппонента. И вдруг: «А Мария Ивановна сказала…» И спора как не бывало, авторитет педагога оказывается решающим. Задумаемся, хорошо ли это, стоит ли радоваться подобному эффекту? Если этот эффект – порождение личностного авторитета взрослого, то повод для оптимизма есть, если же сговорчивость и уступчивость спорщиков – результат исключительно авторитета роли учителя, то появляется повод к опасениям за личностное развитие этих детей.

«Мария Ивановна! А Петров списывает». Часто подобное можно услышать в младших классах. Неопытный педагог начинает «разбираться» с Петровым либо обсуждать с «ябедой» вопрос о том, что ябедничать нехорошо. Заинтересованный же в собственно личностном развитии своих учеников прежде всего выявляет подлинный мотив «доноса». Как правило, «доносчика» вообще не интересует ни Петров, ни тот факт, что он списывает. «Ябеда» попросту перепроверяет верность своего собственного понимания правил поведения в классе. Адекватна следующая реакция учителя: «Ты совершенно прав, Володя, и молодец, что знаешь – списывать нехорошо. Я уверена, скоро и Петров это поймет».

Куда опаснее, когда учитель начинает дифференцировать детей на хороших, которые живут по правилам взрослых, и плохих, которые эти правила нарушают. «Хорошим» предоставляются дивиденды и бонусы, а «плохих» наказывают, «прорабатывают». Чем в таком случае показное прилежание, продуманное подстраивание, заискивающая законопослушность – не взятка представителям взрослого мира, по сути, властной структуре, управляющей «детским обществом»? Поддержка подобной активности детей – прямой путь к формированию у них модели поведения «взяткодателя». Если подобная схема взаимодействия будет поддержана и в подростковом возрасте, деформация личности закрепится на всю жизнь. Поэтому, не умаляя значение жестких репрессивных мер борьбы с коррупцией, необходимо перейти с учебно-дисциплинарной модели воспитания на личностно-ориентированную, перекрывая тем самым канал целенаправленного воспроизводства системы ценностных ориентаций, терпимой к коррупции и взяточничеству.